Феодосий Филиппович Станкевич родился 11 января 1872 года в с. Черлинкове Юзвинской волости Винницкого уезда Подольской губернии в семье псаломщика. Обучение начинал в церковной школе, в которой отец его, Филипп Ефимович, был учителем и основателем. В десять лет поступил в духовное училище в местечке Шаргород Могилёвского уезда, затем обучался в Подольской Духовной Семинарии, которую окочил в 1893 г. По окончании семинарии был направлен псаломщиком в село Косиковцы Ново-Ушицкого уезда Подольской губернии. В августе 1894 года Епископ Подольский и Брацлавский Димитрий рукополагает Феодосия во священника к Архангело-Михайловской церкви села Завадовки Каменец-Подольского уезда Подольской губернии. О. Феодосий рано овдовел, дочь его умерла в раннем возрасте. В то время для служения в военном флоте направлялись иеромонахи и вдовые священники. В августе 1901 года Протопресвитером Военного и Морского Духовенства Александром Желобовским о. Феодосий по собственному прошению был назначен судовым священником на эскадренный броненосец Тихоокеанской эскадры «Сисой Великий».
По уходе этого корабля в Россию был назначен для исполнения пастырских обязанностей на броненосный крейсер «Россия»; был ранен, получил контузию с повреждением слуховых и зрительных нервов. За усердное служение и мужество в боях награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте, орденом Св. Анны II степени с мечами, золотым наперсным крестом с украшениями. После возвращения этого судна по окончании Русско-японской войны в Кронштадт, был переведен на крейсер «Богатырь». В 1909 г. назначен исполняющим обязанности благочинного духовника отряда судов. В сентябре 1911 г. его переводят в г. Николаев священником Николаевского Морского Собора, назначают благочинным береговых военных церквей Одесского Военного округа, откуда в начале Первой Мировой войны (в сентябре 1914 г.) командируют в г. Севастополь в Черноморский Флотский экипаж.
В 1918-1919 гг. после издании Декрета об отделении Церкви от государства работал конторщиком в штабе Морской обороны, а по уходе красных войск, как записано в уголовном деле, «возобновил свою духовную деятельность»: окормлял раненых в госпиталях, служил в Николаевской церкви в Татарской Слободке. После закрытия этого храма в марте 1924 г. Севрайисполкомом, как он пишет в автобиографии, «по постановлению Приходск(ого) Совета прихода… остался продолжать обслуживающим сего прихода пастырские нужды». Затем был приглашен Приходским Советом Митрофаньевской церкви для служения и исполнения обязанностей настоятеля храма.
Протоиерей Феодосий Филиппович Станкевич
Как каждый священнослужитель того времени, сохранивший верность канонической Церкви, возглавляемой Святейшим Патриархом Тихоном, а после его смерти – Местоблюстителями Патриаршего Престола и их заместителями, протоиерей Феодосий не мог соглашаться с политикой грубого вмешательства советской власти во внутреннюю жизнь Церкви, которая выражалась в изъятии церковного имущества, репрессий против духовенства и верующих, поддержке обновленческого движения. И это несогласие проявлялось в словах проповедей, в частных беседах с прихожанами. Всё это через агентурных работников становилось известным органам ГПУ, которые должны были выявлять и подавлять всяческое противодействие (даже пассивное) этой политике и любые проявления недовольства действиями «народной власти». 13-го июня 1927 года уполномоченный Секретного отдела Севотдела ГПУ Крыма Козлов, «…рассмотрев имеющийся материал на настоятеля Митрофаньевской Церкви Станкевича Феодосия Фомича», пишет постановление, в котором даёт свою оценку деятельности о. Феодосия: «… своими проповедями натравливал одну часть верующих на другую, проводя идеи тихоновщины,… при совершении богослужений некоторыми формами обряда разжигает религиозный фанатизм верующих. При вызовах в Севотдел ГПУ старался немедленно оповещать своих прихожан, дабы таким образом возбудить ненависть части населения к органам Госуд. Политич. Управления», и на основании этого начинает следственное дело за номером 329 по обвинению «гр-на Станкевича Феодосия Фомича по 58-14 и 58-18 У.К.». На следующий день он пишет новое постановление – о заключении под стражу о. Феодосия, и получает ордер на его арест и обыск в его доме по адресу ул. Углицкая, д. 4.
Начинаются допросы арестованного и свидетелей. Практически все свидетели показывали, что о. Феодосий во время богослужений поминает Святейшего Патриарха Тихона, а после его смерти – Местоблюстителя Митрополита Крутицкого Петра. В проповедях и частных беседах он объяснял прихожанам разницу между канонической, «тихоновской» Церковью и обновленческим расколом, призывал людей не ходить в храмы, в которых духовенство примкнуло к расколу. Сам настоятель Митрофаньевской Церкви не скрывал своего отношения к Патриарху и обновленцам. На вопросы уполномоченного на очередном допросе он отвечает: «Я строго придерживаюсь заветам Христа и, если отступлю, я буду не христианином. Я обновленцем-живистом никогда не стану, так как они нарушили каноны».
Положение усугублялось тем, что в 1926 г. был арестован, а затем – осуждён и «административно-выслан за контр-революцию» священник Иоанн Хорошунов. О. Феодосий во время богослужений молился об освобождении его от уз, «…устраивал специальные по нем молебствия, чем…», по мнению уполномоченного Козлова «…разжигал религиозный фанатизм и ненависть к Соввласти присутствовавших верующих». После высылки о. Иоанна в его доме по улице Черниговской (переименованной в улицу им. Р. Люксембург), где оставалась проживать его супруга, стали по вечерам собираться верующие, вероятно, чтобы поддержать матушку в её бедственном положении. За чаем велись беседы на самые разнообразные темы, в том числе и о вызовах в ГПУ священников, о расколе, о поминовении при богослужениях Святейшего Патриарха Тихона. На этих беседах присутствовал и о. Феодосий. Свидетельница, живущая по соседству, (которая, судя из её показаний, сама на этих собраниях не присутствовала) показала, что люди собирались «путем сигнала, который обозначался выставляемой зажженной лампадкой на окне», «…Феодосий… являлся инициатором этих сборищ», и что «…там говорилось, что скоро придет конец Соввласти и придет Михаил Архангел, который и будет царствовать, ибо без царя все равно нельзя жить нельзя, отец Феодосий всегда являлся в таких случаях первым закоперщиком и ненавистником Соввласти».
Все эти действия в обвинительном заключении, составленном пом. уполномоченного Якимовой, квалифицировались как «тайные сборища», которые обвиняемый, используя свое положение священника, «…устраивал сначала в церкви по окончании богослужений, а затем перенес…» их «…на квартиру административно-высланного за контр-революцию св. Хорошунова», «…агитировал и пропагандировал против власти среди верующих…», используя «…религиозные предрассудки масс с целью подрыва авторитета власти, что составляет уголовно наказуемое деяние, предусмотренное 58/10 ст. У. К.». С этим заключением дело было передано на «рассмотрении Тройки при Секретном отделе ОГПУ». Слушалось оно 12.11.1927 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ постановило: «Станкевича Феодосия Филипповича из под стражи освободить, лишив права проживать в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону, означ. губ.и Крыму сроком на три года».Священника высылают в г. Мелитополь.
В августе 1929 община села Семёновка приглашает о. Феодосия служить в Архангело-Михайловской церкви. В 1933году Архиепископом Днепропетровским Георгием он перемещается в Иоанно-Богословскую церковь в пригороде Днепропетровска, а 11 июля 1934 г. назначается вторым священником кладбищенской церкви во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи села Песчаное.
15 ноября 1937 года священника вновь арестовывают и помещают в Мелитопольскую тюрьму. На этот раз его пытаются обвинить в участии в «контрреволюционной фашистской организации церковников», которую чье-то воспаленное воображение представляло охватившей своей разветвленной сетью всю Днепропетровскую область (как, впрочем, и многие другие области СССР). Арестованный Архиепископ Днепропетровский Георгий Делиев дает показания о причастности священноначалия Русской Православной Церкви к этой мнимой организации, которое эту организацию, якобы, и возглавляло. Себя же он называет руководителем ее Днепропетровского «отделения» (с помощью каких методов воздействия следователю удалось получить от архиерея такие показания остается только догадываться). В протоколе допроса от 10 октября 1937 года говорится: «Задачей этих фашистских групп являлась: в начале войны они должны были приступить к активному выступлению, в первую очередь дезорганизовать проводившуюся бы мобилизацию, путем разложения подлежащих мобилизации, подрыв ж.д. транспорта, порчи пути в стратегических местах, а в последствии организоваться в вооруженные к. р. повстанческие отряды, действовавшие бы в тылу». В списке членов этой несуществующей организации называется и Станкевич Ф. Ф.. Выписка из этого протокола была зачитана о. Феодосию на допросе 3 июля 1938 года. На вопрос, признает ли он себя виновным, священник отвечает: «Не признаю, в участии какой-либо антисоветской организации, никакой работы против Советской власти не проводил…, исполнял религиозные обряды как служитель культа в пределах, разрешенных советским законом». Шестидесятилетнего, практически глухого (о чем в деле имеется заключение врача больницы НКВД), священника освобождают только в конце декабря, продержав в тюрьме больше года и так и не добившись от него признания. Допрошенные свидетели также не дали «нужных» следствию показаний.
О. Феодосий в последние годы жизни
В сентябре 1941 года общим собранием прихожан церкви во имя святителя Алексия Митрополита Московского поселка Круча, о. Феодосий избирается настоятелем храма и утверждается в должности Епископом Днепропетровским Димитрием. Здесь он служил почти до самой своей смерти, наступившей в 1950 году. Похоронен священник в г. Мелитополе, за его могилой ухаживают, на ней регулярно совершаются панихиды. Постановлением зам. Прокурора Республики Крым от 26. 12. 1995 Станкевич Ф. Ф. признан подлежащим реабилитации.
