Ко мне обращаются врачи-гинекологи с просьбой выступить по телевидению, радио и в газетах с надеждой, как они выражаются, приостановить вымирание нации, так как смертность в Украине, по их словам, равна рождаемости, а в некоторых регионах даже превышает её. Убивать собственных детей во чреве стало повсеместной традицией. Некоторые семьи не хотят иметь детей по ряду причин: из-за материальных недостатков, отсутствия квартиры, неуверенности в прочности семейного союза и т. д. и т. п.
А ведь в православной дореволюционной Украине, несмотря на бедность крестьянства, было по-иному. Случалось, что в одном крестьянском доме жило по 10-12 человек, в том числе по несколько супружеских пар. Но разводов и убийств собственных детей во чреве не совершали.
Это единственный случай, когда я согласен с классиками марксизма, заявившими, что семья — это ячейка общества. Замечательное сравнение: если в пчелином улье разрушаются ячейки, семья погибает.
Неужели это грозит нам, всей Украине?! Страшно подумать! Сердце сжимается от боли. Вспомним времена Православия, когда семейный союз обязательно благословлялся Церковью и расторжение его допускалось лишь в случае измены одного из супругов. Всем известен пример Анны Карениной. Обычно общество отворачивалось от расторгнувших семейные узы, и это играло решающую роль в прочности супружеского союза.
Таким образом, Православие в случае его процветания является фактором, цементирующим здоровые семейные узы, поддерживающим нормальную рождаемость и укрепляющим государственность .
В чем еще обществу помогает Православие?
В недавнем прошлом, как повествовали газеты, бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев открыто заявлял, что в студенческие годы, разгружая вагоны, они активно поворовывали, так как жить было не на что. Массовое воровство стало обычным, и скрывают свои воровские дела лишь тогда, когда боятся милиции. Как в интеллигентских кругах, так и в простонародье воровством из кармана государства почти гордятся. С экранов телевизоров официальные лица открыто заявляют, что в борьбе милиции с мафией последняя теперь часто побеждает.
Можно было назвать массу примеров, к чему привела великую Украину потеря православной религии. Вот хотя бы малый штрих из жизни дореволюционного православного общества. Осмелюсь привести пример из собственной семьи.
Мой дед, Александр Вильгельмович Злотолинский, был восьмым ребенком в семье. Когда однажды мать принесла вазу слив и, поставив ее в комнате на столе, запретила детям касаться их, он, будучи малышом, не выдержал искушения и, тайком зайдя в комнату, набрал слив в руки. И уже собирался выбежать из комнаты, как взгляд его случайно остановился на образе святителя и чудотворца Николая. Посмотрев в глаза иконе, маленький шкодник спрятался за шкаф, но сколько он ни выглядывал, икона продолжала смотреть ему в глаза (таково было искусство художника). Наконец, измученный морально, малыш бросил сливы на пол и выбежал из комнаты, наклонив голову.
Заповедь о грехе воровства внушалась с раннего детства, и когда люди вырастали, подавляющее большинство боялось ее нарушить. Вспоминаются рассказы стариков: когда крестьяне привозили на базар телеги с бахчи, после торгового дня горы дынь и арбузов закрывали полотном, стараясь запомнить, как лежит это ограждение. А через неделю, в следующий базарный день, обнаруживали, что, как правило, все осталось не¬тронутым. Хотя доступ к арбузам был полностью открыт. В наше полубезбожное время даже невозможно представить, чтобы оставленные таким образом вкусные товары не были расхищены.
А вот еще факт. Дореволюционное православное крестьянство пахало землю сохой, и, согласно заповеди церковной, каждый считал грехом небрежно относиться к своему труду. Ныне же, как лично мне пришлось узнать из бесед с рядом трактористов, стремясь быстрее закончить работу, даже машиной ухитряются вспахивать землю так, что она плохо плодоносит. Удобрения разбрасываются небрежно, местами с громадным превышением норм, а в другой части поля оно вообще может не попасть в землю или попадает недостаточно. Без Бога подавляющее большинство людей живет и трудится не на совесть, а на страх. Не видит начальство, нет милиции, и можно небрежничать и грешить в работе.
