Когда речь заходит о христианстве и политике, нам стоит вспомнить, что мы, христиане, обладаем самым важным и самым практичным знанием о человеке. Человек создан для общения с Богом, как говорит Блаженный Августин: «Ты создал нас для Себя, и мятется сердце наше, пока не успокоится в Тебе». Человек утратил это общение через грех. Бог восстанавливает это общение через Христа, который действует в Церкви.
История человечества, как пишет К. С. Льюис, это долгие века трагических попыток найти счастье без Бога. Это история того, как люди пытаются заполнить пустоту на том месте, где должен быть Всевышний, чем-то еще.
Понимать это важно, когда мы говорим, в частности, о политике.
Сама по себе политическая деятельность – управление обществом, согласование интересов, достижение общего блага – дело неизбежное, и она, в принципе, может быть богоугодной.
Беда начинается, когда люди начинают искать в политике то, что можно найти только в Боге.
Человек (так он создан) нуждается в оправдании своей жизни, в ее осмысленности, в переживании единства со своими ближними. В нормальном, здоровом случае человек призван найти все это во Христе и в Его Церкви. Бог создал нас именно для этого. Но, увы, история человечества полна идолопоклонства, и нередко его предметом становится политика.
У такой политики есть две особенности. Во-первых, это пламенная страсть, тяжелое опьянение, измененное состояние сознания, когда способность трезво оценивать свои действия – и с точки зрения их практических последствий, и в отношении их нравственной оправданности – смывается как бы мощным потоком. В этом году мы вспоминаем столетие русской революции 1917 года. По воспоминаниям, в феврале, когда пала Монархия, никто не издыхал от страха будущих бедствий: все были преисполнены ликования и розовых мечтаний о будущем. Вот воссияла свобода, «тупых и продажных» царских чиновников сменят, конечно же, компетентные и честные представители народа, вот сейчас все расцветет. Так пьяному человеку может казаться, что он силен и ловок, неуязвим и неотразим, хотя объективно это, мягко говоря, не так, и ему предстоит в этом убедиться.
Во-вторых – это страсть, резко отличающаяся от других страстей, таких как обжорство, или пьянство, или блуд. Никто не вменяет никому в обязанность напиваться по потери сознания, никто не объявляет обжорство священным долгом. Человек, подверженный грубым плотским страстям, обычно не испытывает той гордости, того яростного, ослепительного сознания своей правоты, которая характерна для человека, поглощенного политикой.
Политическое дело (то или другое) становится самым главным в жизни, а все остальное, включая христианскую веру, ставится ему на службу. Заповеди Божии становятся интересны лишь постольку, поскольку политических противников можно обвинять в их нарушении. Заповедь, которая страдает в обязательном порядке, – «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7).
Эта заповедь запрещает использовать имя Божие в каких-то собственных целях. Человек, затянутый в политику, немедленно объявляет Господа Бога своим союзником и приписывает Ему политическую позицию, полностью совпадающую с ее собственной, и объявляет дело, которому он предан, заодно и делом Божиим. Он не то чтобы намеренно врет – в состоянии этого тяжелого опьянения он (почти) искренне верит, что так оно и есть.
Что делать в такой беде? Прежде всего признать относительность любого политического дела: мы и сами не знаем, каковы будут наши политические симпатии и антипатии через пять лет. В политике меняется все, и довольно быстро. Люди постоянно низвергают вчерашних кумиров, чтобы вознести на их место новых.
А вот Евангелие не меняется со времен Господа и апостолов. Вера – единственное в этом мире, что вас не обманет.
