Проблема календарной реформы Церкви вновь, в очередной раз, актуализировалась в современном обществе.
Не касаясь причин и факторов, регулярно обостряющих этот вопрос в Украине, и тем самым, будоражащих верных чад Церкви, постараемся лаконично проговорить и уточнить те основные проблемы, которые на протяжении уже более четырех столетий не дают возможности христианскому миру прийти к общему согласию в вопросе календаря.
Прежде стоит вспомнить о причинах, побудивших Западную Церковь в 1582 году осуществить календарную реформу. А именно — исправление Пасхалии, которая, будучи связанной с Юлианским календарём, как это выяснили итальянские астрономы, постепенно будет смещаться в летний сезон года. После продолжительных дискуссий приняли решение провести реформу именно Пасхалии. Ради именно этого и был реформирован Юлианский календарь. Для общества XVI в. приоритетность была именно такая — время празднования Пасхи, а не научная точность нового открытия.
Из этой главной цели, положенной в основу календарной реформы — корректировки Пасхалии, и проистекает первая и основная проблема. Весь христианский мир, празднующий Пасху, руководствуется Александрийской Пасхалией, которую приняли в Древней Церкви по итогу продолжительных споров о времени празднования Пасхи во II–III вв., и что было зафиксировано Церковью в своей высшей инстанции — определениями Соборов, вошедших в свод Апостольских Правил. Имеется в виду 7-е Апостольское и 1-е Антиохийского Собора 341 г. Вот комментарий 7-го Апостольского Правила знаменитым византийским канонистом, патриархом Антиохийским Феодором Вальсамоном (1193–1199): «Мы празднуем Пасху не тогда, когда совершается пасха иудейская, а после нея, т. е. после того, как бывает весеннее равноденствие и после 14-го дня перваго месяца или первой луны марта месяца в эту именно седмицу, потому что тогда были и страдание и воскресение Христа».
Католический мир так и не выработал своей собственной Пасхалии, и продолжает ориентироваться на Александрийскую систему, внося в нее регулярные коррекции по сложной математической формуле, которая, тем не менее, не позволяет избегать нарушений Апостольских Правил. Никто не смог выработать новой системы, которая бы не вступала в противоречия с установленными Правилами Соборов, по причине неразрешимости этой задачи. Единственно, что может открыть к этому путь — изменения древних правил Церкви, что, разумеется, не может быть приемлемо самою Церковью. Таким образом, основная задача, подтолкнувшая Западную Церковь к реформе, не была решена удовлетворительно.
Тем не менее, исторический процесс интеграции нового календаря начался, и к XVIII в. Западноевропейский мир, руководствуясь прагматическими соображениями и удобством, перешел на Григорианский календарь. Это не могло обойти стороной Церковь, которая оказалась вовлечённой в этот процесс. После Первой мировой войны происходят глобальные изменения в человеческом обществе, и ряд Поместных Православных Церквей также адаптировались к реалиям нового календаря. Но, поскольку грубые отклонения празднования Пасхи у католиков, не были приемлемы для православных, и чтобы не принимать Григорианский календарь в чистом виде, рядом греческих Церквей в 1923 году было решено ввести гибридный календарь, получивший название Новоюлианский. Этот календарь был разработан сербским астрономом, профессором математики и небесной механики Белградского университета Милутином Миланковичем (1879–1956). Суть этого календаря сводится к тому, что весь богослужебный год ориентирован на новый (Григорианский) стиль, а Пасхалия остается традиционной, Александрийской, по Юлианскому календарю.
Разумеется, такой синкретизм (соединение, объединение, — авт.) календарных систем породил ряд несоответствий и выпадений из сложившейся за тысячелетия литургической традиции Церкви. Известный тому пример — исчезновение Петрова поста. Отсюда выводится вторая проблема календарной реформы — изменение церковной богослужебной традиции. Именно этот фактор оказался наиболее очевидным для верующих, и потому внес наибольшее смущение, породившее нестроение и отсутствие согласия в Церкви. По этой причине только 9 из 15 Поместных Православных Церквей перешли на новый календарь, а в их среде возникли церковные группы, не принявшие новый стиль. Даже в самой Западной Церкви имеются прецеденты возвращения к Юлианскому календарю католических общин на Святой Земле.
Сам по себе Юлианский календарь — изобретение языческого мира, и к христианству он вообще отношения не имеет. По сути, он нам не должен быть особенно дорог. Но дело в том, что на этом календаре основана та самая Александрийская Пасхалия, которая в течение столетий — с конца III – начала IV века — определяла строй не просто литургической жизни, но строение самого литургического года. Именно на основе этой Пасхалии формировалась система христианских праздников, которая как раз с IV века начала создаваться и к VI веку приобрела уже более-менее устойчивый — почти современный нам вид. Календарь выполняет роль организатора литургической жизни, и вот в этом своем значении Юлианский календарь уже врос, впитался в церковную традицию настолько крепко, прочно, что любые попытки его оттуда изъять обязательно приводят к очень серьезным соблазнам, к тому, что оскорбительно для людей, привыкших к этой литургической традиции. А литургическая традиция значит для христиан гораздо больше, чем просто какой-то ритуал.
Исходя из вышеизложенного, мы видим две основные проблемы, препятствующие единодушному принятию Церковью нового календаря: первая — противоречие с Апостольскими Правилами; вторая — нарушение литургической традиции.
А что выдвигалось ранее, и выдвигается сегодня как аргумент в пользу нового календаря? Как было упомянуто ранее, аргументом являлось сезонное смещение Пасхи. Мы привыкли к тому, что у нас Пасха связана с таким прекрасным временем года как весна, которая собою ярко подчеркивает для верующего духовный смысл Пасхи, как торжества жизни. Но как же быть тогда верующим, живущим в Южном полушарии, где пасхальные праздники приходятся на осенний сезон? Во времена папы Григория XIII, почти весь христианский мир был сосредоточен в Северном полушарии, и потому эта дилемма, возможно, не была так очевидна, а празднование Пасхи неразрывно ассоциировалось с весной. Но может ли Пасха быть ограничена временными пределами, быть лишь частью временного периода? Для верующего человека Воскресение Христа — вневременное событие, это соприкосновение с вечностью, это состояние, которое переживали святые независимо от времени года и окружающих их обстоятельств.
Последний аргумент, и он же и основной, для сознания современного человека, — это удобство календаря, синхронизация с ритмом жизни окружающего Церковь мира.
Да, Церковь — есть неотъемлемая часть человеческой цивилизации, и все то, с чем соприкасается человек, отражается и в ее жизнедеятельности. Это как положительные достижения человеческой мысли в науке, искусстве, культуре, так и отрицательные явления ценностного оскудения человека, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но Церковь, будучи неотъемлемой частью этого мира, тем не менее, не ограничивается рамками мира и времени, потому что Церковь — явление надмирное. Разумеется, это очевидно для верующего человека, для которого понятие Церкви не сводится к принятию ее как лишь одного из институтов общества. Церковь Христова не может быть постностью секуляризованной, поглощенной этим миром, потому что это выше возможностей самого мира.
Поэтому приверженность Церкви календарю, который, к слову, был порождением древнего мира, сохранение древних языков, традиций — всего того, что некогда этот же самый мир создал, и что впоследствии потом отверг — все эти, кажущиеся анахронизмы, возможно, являются напоминанием и верующим, и остальному внецерковному миру о подлинной природе Церкви Христовой, для которой время не является всеобъемлющим и непреодолимым условием ее бытия.
