90 лет земной жизни человека – это много, очень много даже по меркам сравнительно спокойных, безмятежных исторических времён. Как утверждает псалмопевец Моисей, «дние летъ нашихъ, в нихже семьдсятъ летъ, аще же в силахъ, осмьдесятъ летъ, и множае ихъ трудъ и болезнь» (Пс. 89). Что уж говорить о 90-летнем возрасте! Если же жизненный путь человека несёт на себе отпечаток сразу нескольких бурных исторических эпох, круто изменивших судьбы государств и народов, то перед нами – поистине одно из дивных чудес, явленных Господом для нашего вразумления. Это сполна относится и к владыке Василию, ныне пребывающему на покое. Ибо он появился на свет Божий в непредставимо далёкие годы «великого перелома», а завершает земные труды в те небывалые доселе времена, которые Блаженнейший Онуфрий (Березовский), митрополит Киевский и всея Украины, в своём Рождественском послании на 2022 год прямым текстом назвал «апокалиптическими».
* * *
Собственно говоря, что знают верные УПЦ о владыке Василии, который последние лет пять по нездоровью почти перестал бывать на людях? Знают, что Господь судил ему своими неустанными трудами создать на древней казацкой земле никогда прежде не бывшую епархию, которая до разделения на Запорожскую и Бердянскую территориально совпадала с границами нашей области. Знают и то сравнительно немногое, что сам архиерей по своей скромности во время оно счёл нужным поведать о себе самом средствам массовой информации. Кое-что можно найти и в интернете.
Владыка Василий на Свято-Никольском приходе г. Запорожья
Тем не менее церковный народ знает о нём самое главное. А именно то, что владыка Василий, – пастырь поистине добрый, причём в точном соответствии с евангельской трактовкой данного термина. Недаром прихожане старейшего в Запорожье Свято-Никольского храма, ближайшего к архиерейскому дому, едва завидев седовласого, чуть согбенного архиепископа, все как один устремлялись к нему за благословением. И провожали после службы точно так же. Причём для каждого из нас владыка находил слова, от которых на душе становилось светло и легко.
Между тем жизненный путь архиепископа Василия отнюдь не был безоблачным. В своё время безбожная власть изрядно погоняла его, тогда ещё простого священника, по отдалённым необустроенным нищим приходам, где почти и не было прихожан. Но он не роптал, нет, а по примеру Иоанна Златоуста благодарил Бога за всё. Не случайно при пострижении иерея Бориса Иосифовича Злотолинского (таково его мирское имя) в ангельский чин, имевшем место 13 февраля 1979 года, тогдашний архиепископ Симферопольский и Крымский Леонтий (Гудимов) нарёк его именем знаменитого исповедника веры Христовой Василия (+ 750; память 13 марта), подвизавшегося в VI веке и пострадавшего при императоре-иконоборце Льве Армянине.
Однако явная опала и бытовые трудности, с которыми владыка сталкивался на протяжении десятков лет, не ожесточили его. Удивительные (особенно по нынешним меркам) незлобивость и добродушие, утончённое чувство юмора – вот доминантные черты его характера. По существу, они являются живой иллюстрацией к знаменитому завету преподобного Серафима, Саровского Чудотворца: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Потому-то тысячи и тянулись к владыке, норовили попасть к нему в дом на личную беседу, хотя вообще ничего такого-этакого сверхнеобычного он никогда, насколько мне известно, не изрекал. Самые простые, обычные, даже обыденные слова, но – неизменно отеческим ласковым тоном. Даже если это укоризна. Недаром «убогий Серафим» – один из наиболее любимых и почитаемых нашим владыкой святых.
И дело тут не только во врождённых свойствах этого, как всем нам давно уже понятно, необычного человека. Дело в духовной атмосфере его довоенного ташкентского детства, в религиозных и культурных традициях его глубоко верующей православной семьи. Достаточно сказать, что бабушка нашего владыки Антонина Степановна являлась прихожанкой Ташкентского Свято-Успенского кафедрального собора (главного храма обширной Туркестанской епархии) ещё с тех самых пор, когда там служил епископ Лука (Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий), в будущем один из самых выдающихся иерархов нашей Церкви, прославленный опять же в лике исповедников. Как стойкому стороннику патриарха Тихона владыке Луке приходилось отражать удары с двух сторон – со стороны террористической диктатуры т.н. «пролетариата» и поддерживаемых ею адептов «живой», с позволения сказать, «церкви» – беззаконного сборища ренегатов-христопродавцев, поправших тысячелетние каноны и догматы Святой, Соборной и Апостольской Церкви.
Епископ Туркестанский Лука (Войно-Ясенецкий) с прихожанами Свято-Успенского собора в Ташкенте, 1923 год
Так вот, одним из добровольных послушаний Антонины Степановны было шить облачения гонимому архиерею. Сохранился снимок 1923 года, сделанный накануне первого ареста и ссылки епископа Луки, на котором он запечатлён в окружении своей многочисленной ташкентской паствы. Есть на снимке и Антонина Степановна. Она по правую руку от архиерея – в белой вязаной шапочке с тёмной полоской. Как вспоминал впоследствии владыка Василий, «ежедневно, стоя с бабушкой на коленях перед иконами, я слушал молитвы, и однажды неожиданно понял, что знаю их наизусть. Она водила меня к каждому Богослужению. Спустя годы я сам выносил бабушку на руках в машину и возил её в церковь» («О себе». В сб. «Проповеди». Запорожье, изд-во «Дикое Поле», 2000, с. 274).
Никольский храм в Клённиках
На формирование духовного облика школьника, а затем студента Московской духовной семинарии и молодого священника Бориса Злотолинского неизгладимое и благотворное влияние оказали также исповедники и подвижники ХХ века – протоиерей Сергий Никитин (будущий епископ Можайский Стефан) и архимандрит Борис (Холчев). Отец Борис являлся духовным чадом последнего из великих оптинских старцев Нектария (Тихонова), а также знаменитого московского старца протоиерея Алексия Мечёва (+ 22.06.1923), настоятеля Свято-Никольского храма в Клённиках (Москва, ул. Маросейка, 5) и другом его не менее знаменитого сына протоиерея Сергия (+24.12.1942). Отец Алексий, сотаинник св. праведного Иоанна, Кронштадтского чудотворца, прославлен в лике святых праведных, а расстрелянный в ярославской тюрьме НКВД отец Сергий – в лике священномучеников*.
Икона Алексия и Сергия Мечёвых
Надо ли удивляться тому, что в бытность свою правящим архиереем Запорожской епархии владыка Василий благословил построить в пгт Весёлое и лично освятил храм во имя св. праведного Алексия, старца Московского – до сих пор единственный в мире православный храм, названный в честь протоиерея Алексия Мечёва. Клир и прихожане маросейской общины хранят об этом живую благодарную память, в чём автор этих строк имела возможность убедиться лично**.
Рака с нетленными мощами св. прав. Алексия Мечёва
Как справедливо отметил в предисловии ко второму изданию книги «Любить друг друга…» её автор диакон Димитрий Пономаренко (М., изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2015), «владыка Стефан является одним из тех живых звеньев, которыми связываются воедино три века нашей истории: век святых оптинских старцев, Иоанна Кронштадтского, Алексия Московского, век новомучеников и исповедников российских и нынешний – XXI, только ещё начавшийся век. Ведь то, что воспринял в своё время от своих наставников епископ Стефан, и по сей день передают своим воспитанникам его ученики».
В их числе, и притом среди первых – архиепископ Василий (Злотолинский). Впрочем, к моменту их знакомства (середина 1955 года) будущий владыка Стефан был гонимым властями протоиереем Сергием Никитиным, только что получившим назначение в клир ташкентского Свято-Успенского собора, а будущий владыка Василий – скромным 23-летним пономарём. Прислуживая в алтаре, Боря Злотолинский получил от новоназначенного клирика нагоняй за потухшее кадило, а сразу же по отпусте – приглашение в гости. С этого дня и до самой своей кончины будущий святитель стал духовным отцом нашего дорогого юбиляра.
О степени духовного родства владыки Василия и владыки Стефана сохранилось множество свидетельств. Например, в 1959 году тогда ещё иеромонах Стефан, измученный невзгодами, «уехал в Среднюю Азию, недели две-три пожил у «Боречки», целибатного священника Бориса Злотолинского.., своего ученика ещё с Ташкента, с начала 1950-х годов» (из воспоминаний А.Б.Ефимова). Это было в г. Талас Киргизской ССР, где отец Борис служил в храме сщмч Димитрия Солунского.
Двумя годами позже, когда проблемы возникли у «Боречки», он приехал за утешением к епископу Стефану. «Когда он болел и был уже практически лежачим.., я приехал к нему, потому что меня лишили регистрации, выгнали с прихода (в посёлке Луначарском под Ташкентом – В.Г.)***, и я метался, волосы рвал на голове, не знал, что мне делать, — вспоминает архиепископ Василий. – Для меня быть не у престола просто убийственно. Тяжелейший удар. Материально я не нуждался – люди помогали, но морально был убит… В тот тяжёлый для меня период я приехал к владыке.., чтобы хоть как-то успокоиться. Пробыл у него несколько дней… Помню, говорил он об оптинских старцах, о старчестве вообще – какое это великое и святое дело. Как-то послужили вечерню с освящением хлебов. Он лежал, все действия совершались по его благословению. Помню, в связи с его самочувствием такая фраза была: «Нужно учиться Иисусовой молитве не когда болеешь, а когда здоров. У меня, говорил он, нет постоянной Иисусовой молитвы. Правда, я постоянно, всё время помню о Боге».
Не удивительно, что перед самой своей кончиной именно иерею Борису Злотолинскому епископ Стефан завещал евхаристические сосуды и антиминс, на которых служил, будучи ещё тайным священником. Несмотря на то, что о. Борис был тогда клириком на одном из удалённых среднеазиатских приходов, он, с Божией помощью, успел-таки прибыть в Можайск, на похороны своего духовного наставника.
Между прочим, по завещанию епископа Стефана будущему владыке Василию досталась половина его библиотеки (около полутора тысячи томов). Однако немалая её часть была, увы, утрачена, так как из-за бесконечных переездов с прихода на приход отец Борис вынужден был пересылать книги почтовыми посылками. «Представьте, пять ящиков было упаковано с книгами, доходят до меня только два, – сетовал архиерей. – Я это очень тяжело пережил, хлопотал, добивался. Ничего, конечно, не добился – Советская власть была».
Портреты епископа Стефана (Никитина) и архимандрита Бориса (Холчева) в доме архиепископа Василия
… Те, кто вхож к владыке Василию в дом, видят на почётном месте фотопортреты некоего архиерея и некоего священника. Это епископ Стефан (Никитин) и архимандрит Борис (Холчев). Мне лично кажется, что оба владыки даже внешне очень похожи. По крайней мере, на ряде фотографий. И уж в чём они абсолютно одинаковы, так это в бытовой неприхотливости, переходящей в суровый аскетизм. Будучи в своё время пресс-секретарём Запорожско-Мелитопольской епархии, я имела возможность однажды увидеть обстановку в маленькой комнатушке-келие, в которой спит пожилой архиерей. Это простой довольно жёсткий топчан, коврик, журнальный столик с Евангелием на нём, иконы и распятие. И больше ничего. Хотя на пике повальной «моды на святое», когда к Церкви потянулись было небедные наши «крутые» сограждане, он мог позволить себе обстановку побогаче.
Вспоминая духовных наставников владыки Василия, воздадим должное также епископу Ташкентскому и Среднеазиатскому Ермогену (Голубеву) – одному из достойнейших архиереев ХХ века, который 17 июля 1957 года совершил иерейскую хиротонию молодого диакона Бориса Злотолинского.
Будучи одним из наиболее стойких сторонников патриарха Тихона, за свою верность убеждениям Алексей Степанович Голубев 8 лет провёл в каторжной тюрьме. Как отмечает Д. Пономаренко, «епископ Ермоген, прекрасно изучивший все механизмы советского делопроизводства в юридической и хозяйственной сферах, сумел за семь лет на Ташкентской кафедре добиться значительного по тем временам увеличения числа приходов. Благодаря его смелости, твёрдости и усердию во второй половине пятидесятых годов прямо вокруг стен старой маленькой церкви в центре Ташкента под видом её ремонта был возведён огромный кафедральный Успенский собор, вмещающий до 4000 тысяч молящихся. И это тогда, когда на ремонт какого-нибудь малюсенького сельского молитвенного домика, как правило, невозможно было выбить разрешения властей! Это было крупнейшее строительство за 50 лет богоборческой власти. Появление этого храма многими верующими расценивалось как великая милость Божия к православному народу Ташкента».
При этом за всё время строительства на соборной территории не прекращались богослужения. Причём сам архиерей каждую среду и субботу произносил проповеди, частой проповеди требовал и от других священников епархии. «Работать под началом такого активного, обладающего неуемной энергией архиерея было непросто. Сам вкладывая в дело нечеловеческие усилия, епископ Ермоген требовал того же и от подчинённых. Много давая, он много и спрашивал», – констатирует автор книги «Любить друг друга…». К сказанному остаётся добавить лишь то, что приведённая выше характеристика вполне применима и к владыке Василию в бытность его правящим архиереем Запорожско-Мелитопольской епархии.
Ну а в канун его 90-летия всем нам, православным людям Запорожья, хочется произнести единым сердцем и едиными устами: «Дай Вам Бог, Ваше Высокопреосвященство, дорогой досточтимый владыка, долгая и благая лета! Молитесь за нас, Ваших духовных чад, как и мы в своих молитвах просим Господа даровать Вам доброе здравие и долготу дний, а Вашим сродникам – упокоения «в месте светлем, месте злачнем, месте покойнем…».
*подробный рассказ об этих удивительных людях содержится в книге диакона Димитрия Пономаренко «Любите друг друга…» (М., изд-во Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2015).
** В середине ноября 2018 года автору этих строк и её супругу довелось побывать в Москве. Нам нужно было попасть на приём в одно государственное учреждение РФ, находящееся по соседству с Никольским храмом на Маросейке. До начала рабочего дня оставался примерно час. Мы решили зайти в храм. Служба уже началась, поэтому испросить благословения на фотосъёмку мы могли только по окончании Литургии. Рассказали бабушкам, торгующим в церковной лавке, о том, каким образом наш владыка Василий связан с маросейской общиной. Тут же из алтаря явился пономарь. «Белые платочки» что-то негромко сказали ему. Он удалился, а через пару минут вернулся и сказал, что батюшка благословляет гостям из Запорожья сделать несколько кадров! Более того, бабушки передали через нас от себя архиепископу Василию подарки. Просматривая у себя дома видеофильм «Возвращение в Клённики», владыка с радостью узнал Свято-Никольский храм, который он видел своими глазами, будучи еще семинаристом, хотя в те годы там располагалась бухгалтерия ЦК ВЛКСМ.
***после клеветнического пасквиля «Баталия в тихой обители» в партийной газете «Правда Востока» (10.07.1960).
