Учительствовать нужно только если Господь Сам нас учителями поставил
У апостола Иакова есть увещание о том, чтобы немногие делались учителями (ср. Иак. 3, 1). Большинство из нас действительно знает, как печальны бывают примеры, когда человек оказывается готовым учить всех и каждого тому, чего сам толком не умеет. И даже если человек что-то умеет, становясь на учительскую кафедру, он зачастую многое теряет, потому что, уча других, волей-неволей отвлекается от самого себя. И это не замедляет сказаться: очень легко забыть о том, что вообще-то знаешь далеко не всё. Словом, учащий всегда отдает больше, чем получает, поэтому учительствовать нужно только по обязанности, по долгу, если Господь Сам нас учителями поставил, а не потому, что мы считаем это своим даром и своей прерогативой.
Но есть, напротив, то, чего сознательно желать и к чему стремиться мы можем и должны — это дар ученичества. Чтобы встать на путь его стяжания, нужно для начала осознать, что он нам совершенно необходим. Кому-то для этого достаточно просто вспомнить свои исповеди и беседы со священником: то не получается, другое не получается, вот это, кажется, вообще никогда не получится… А потом вспомнить, как практически все мы в детстве ходили в цирк и видели там, как медведи катаются на велосипеде, как обезьянки пользуются вилкой и пьют сок из трубочки, как другие животные тоже делают что-то, чего от них, казалось бы, невозможно было ожидать. Так, при желании и усердии, оказывается, можно развить способности к обучению, которые заложены Богом даже в животных. А человек — не обезьянка и не медведь, его способность к освоению чего-то нового, сложного и прежде ему недоступного неизмеримо выше. И если он довольствуется только тем, что есть у него в наличии — тем багажом опыта, знаний, смыслов, который он уже имеет, — не мотивируя себя никуда двигаться, он просто закапывает этот огромный потенциал в землю.
Но если так не должен поступать человек в принципе, человек неверующий, тем более не должен так поступать христианин. Ведь если мы откроем Евангелие, то увидим, что апостолы и первые христиане называются там не последователями, не сторонниками, а именно учениками Христовыми. И поскольку та святость и то познание Бога, к которым христианин призван, не имеют пределов, то, соответственно, не может быть момента, когда для верующего человека ученичество прекращается.
Апостолы и первые христиане называются учениками Христовыми
Преподобный авва Дорофей говорит, что человек, когда приступает к стяжанию какой-то добродетели, сначала делает и портит, потом, с учетом этого, опять делает — и опять портит, и только претерпев всё это, со временем приобретает навык делать что-то и не сводить тут же на нет результаты своего труда — тогда у него начинает что-то получаться. Об этом нужно помнить, чтобы не впасть в заблуждение, в которое некоторые всё же впадают, считая, что Господь по просьбе к Нему дает любую добродетель даром — ни за что, просто так. Даром, но не просто так — добродетель требует труда. И не просто однообразного, монотонного, механического труда: святые отцы часто говорят о том, что добродетель — это искусство, а это предполагает не просто обучение, а обучение творческое: умение анализировать, разумное использование сил ума и души. Иначе человек, может быть, и будет прилагать усилия, чтобы в христианской жизни возрасти, но труд его будет малоплодным.
Куда делись старцы?
Порой человек, беседуя со священником, говорит о том, что хотел бы, но не видит возможности учиться жизни аскетической. Ведь в патериках, святоотеческих книгах мы видим, как происходила передача такого опыта: начинающие подвижники всему учились у старцев — опытных людей святой жизни, близ которых зачастую и жили, имея возможность советоваться с наставником по нескольку раз на дню. Конечно, в современных условиях это, как правило, невозможно, причем даже в жизни монашеской. Но это не говорит о том, что поприще ученичества является для нас закрытым.
Прежде всего стоит рассмотреть вопрос: а куда же все-таки делись старцы? Когда об этом спрашивали подвижников ХХ века, которых старцами можно было бы назвать, они говорили, что старцев ныне нет потому, что нет уже и послушников. И в самом деле, если посмотреть на то, с чем приходили люди в дореволюционные русские монастыри, мы увидим, что кто-то из них искал ответа на житейские вопросы, кто-то нуждался в утешении и облегчении скорби, кто-то предпринимал паломничество в надежде на исцеление от болезни. И лишь единицы приходили для того, чтобы учиться непосредственно духовной жизни. Если же мы обратим свой взор на христиан древних, то увидим, что там послушник чаще всего приходил к старцу с одной-единственной просьбой: «Научи меня, как жить, чтобы спастись». И из этих послушников, искавших паче всего драгоценного духовного опыта своих учителей, вырастали новые старцы. Такая вот неразрывная взаимосвязь.
Важно при этом помнить, что обучали начинающих подвижников главным образом не слова наставников — их обучала сама жизнь рядом с ними. Человек в принципе не может обучаться чему-то чисто теоретически — он обучается только путем деятельным. И эти возможности деятельного обучения, несмотря на то, что современная жизнь существенно отличается от древней, никуда не исчезли — они сокрыты в самой нашей жизни, какой бы она ни была.
Учиться у Бога и у людей
Н.П. Богданов-Бельский. Воскресные чтения в сельской школе, 1895 г.
Учителем молитвы, по большому счету, является Сам Господь
Когда человек пребывает в Церкви и находится в общении с Богом, его и врачует, и учит всему Божественная благодать. Этот процесс явственен для человека, который молится и, будучи внимательным и совестливым, ощущает связь своей молитвы с жизнью. Когда христианин не просто повторяет слова молитвы, а приходит в сознание того, что он предстоит перед Богом, его сердце наполняется и покаянным чувством, и сокрушением сердечным, и, вслед за этим, — радостью, которая немыслимым образом соединена с покаянием и сердечным сокрушением. И в этом ощущении его душа какое-то время живет. Но вот происходит что-то — и молитва вдруг становится совершенно бесплодной: безжизненной, сухой. Человек страдает. Страдает и понимает, что сделал что-то не так: осудил, пожадничал, возгордился. И он раскаивается, он вновь избирает то, что угодно Богу, он трудится ради того, чтобы благодать возвратилась, чтобы вернуть свою душу в то состояние, когда она опять сможет ощущать присутствие Бога. Поэтому говорили святые отцы, что если и нет никого рядом с тобой, кто мог бы тебя научить молиться, не унывай, потому что учителем молитвы, по большому счету, является Сам Господь. Является для того человека, который воспринимает отношения с Богом не как некую абстракцию, а как отношения личные.
Но помимо того, что нас учит благодать, учит Сам Господь, нас учат, безусловно, люди. Очень часто, видя людей, у которых получается что-то гораздо лучше, нежели у нас, мы не можем удержаться от горького и бесплодного сетования: «У него выходит, а у меня нет!» И это вместо того, чтобы к этому человеку присмотреться и понять: а как он это стяжал? И, поняв, хотя бы что-то у него перенять. У кого-то можно научиться многому, у кого-то — чему-то совсем малому, но ценному, так что этот вопрос — «А чему я могу научиться?» — стоит задавать себе не только тогда, когда нас готова охватить зависть или ревность, но и при встрече с любым человеком, которого нам посылает Господь.
К слову сказать, люди нередко стремятся избрать учителем того, кто имеет какой-то дар от рождения, по природе своей. Но самыми лучшими учителями во всех сферах жизни являются те, кому тоже пришлось упорно учиться и, не имея какой-то способности или добродетели, ее приобретать. Человек практически всегда то, что для него естественно, будет пытаться как естественное же преподать и другим. А для других это будет неестественным — там расстояние во множество ступеней, которые надо пройти, а учитель предлагает их, получается, просто перепрыгнуть. Подобное бывает и в духовной жизни, и порою такие наставники могут своим ученикам не только не принести пользы, но и навредить. Оптинские старцы говорили о таких подвижниках: «свят, но не искусен», то есть человек не злонамеренный, но он не искушен сам и потому не может предостеречь от искушений других.
Учиться на чужих ошибках тоже нужно… научиться
Нужно обязательно сказать о том, что учиться можно не только на положительных примерах — учиться можно и непременно нужно и в самых различных неблагоприятных ситуациях. Когда кто-то нас обижает, предает, проявляет жестокость, лучший способ избавиться от жалости к себе — это спросить себя: «Тебе всё это не нравится? А сам ты не способен к подобного рода поступкам?» В какой-то степени способен — может быть, в гораздо меньшей степени, а может быть, даже в большей, чем этот человек. И тогда нужно сказать себе: «То, что тебе это не нравится,— это хороший урок. Не делай такого сам». И здесь начинает действовать удивительный механизм: когда ты себе это говоришь, ты перестаешь себя жалеть, тебе становится уже не так обидно. Во-первых, потому, что ты тут же получил некую «компенсацию» за то, что казалось тебе потерей, а во-вторых, смещение акцента на приобретенный опыт переключает сознание человека в рабочий режим. Когда человек работает, когда он чем-то занят, он не застревает в своих огорчениях, потому что все время идет вперед. И так нам гораздо легче оказывается воспринять произошедшее с нами не как что-то обидное и вызывающее в нас ответную неприязнь, а как обычное человеческое несовершенство, последствиями которого наполнена до краев и наша жизнь, и жизнь других людей, без сомнения.
Согласно расхожей поговорке, умный учится на чужих ошибках, не очень умный — на своих, а совсем не умный — даже на своих ничему не может научиться, постоянно наступая на одни и те же грабли. Но учиться на чужих ошибках тоже нужно… научиться. Необходимо развивать в себе способность сопоставлять: «Это другой человек и это другая ситуация, но вот это и это в ней, скорее всего, проявление общей закономерности — и для меня, в моей ситуации, означает возможность вот этого и этого». Когда человек осваивает такой подход, он открывает для себя огромное пространство анализа и научения.
Ветка сакуры, или Как перестать скучать
Учиться можно не только у Бога и у людей, но и у живой и даже у неживой природы, в которой тоже, безусловно, проявляется премудрость Божия и есть определенные закономерности, которые могут дать нам пищу для размышлений. Основатель дзюдо Дзигоро Кано смотрел однажды на ветку сакуры, на которую падал снег. Снега было очень много, и ветка под его тяжестью уже должна была переломиться, но она, по естественной гибкости, склонилась так сильно, что снег упал с нее на землю, и выпрямилась как ни в чем не бывало. Размышление над этим наблюдением позволило создать новый вид борьбы, основанной примерно на таком же принципе. Кстати, а что бы из этого примера мог почерпнуть для себя человек с христианским мировоззрением? Мне кажется, эта картинка с веткой хорошо помогает понять, чем на самом деле является смирение. Это некая гибкая сила, которая спасает человека от всего, что на него наваливается, и в самых тяжелых ситуациях дает возможность не только выстоять, но и внезапно победить. А люди очень часто понимают смирение неправильно, определяя его для себя как какую-то безвольность, слабость — как нечто такое, что делает человека пассивным существом, в котором уже и человеческого мало остается.
Когда человек приобретает навык учиться посредством всего, что Господь ему посылает, его жизнь становится очень интересной. Он никогда не пребывает в праздном состоянии и потому не страдает от скуки, не впадает в уныние. Вообще, есть много вещей, которые делают жизнь интересной, но людям они подчас просто не приходят в голову, хотя находятся на виду. Человек говорит священнику: «Мне бы хотелось наполнить свою жизнь красками, впечатлениями…» — и сетует на отсутствие каких-то земных возможностей. А между тем одно из верных средств обрести эти «краски и впечатления», причем не затрачивая дополнительных материальных ресурсов, — это, безусловно, учеба, это процесс освоения новых умений, к которому человек подходит сознательно и творчески.
В завершение хотелось бы порекомендовать всем провести такой полезный опыт: сесть и записать, какие уроки предлагает нам сейчас окружающая нас действительность, какие учителя у нас были и какие учителя есть сейчас. И конечно, очень важно быть благодарным своим учителям, не забывать о них. Тогда страшное заблуждение — будто бы мы всего достигли и всему научились, — даст Бог, никогда не войдет в наше сердце.
