Пожарные не дали огню перекинуться на третий блок Чернобыльской АЭС, что угрожало новыми взрывами. Если бы это произошло, говорят специалисты, зона отчуждения заняла бы пол-Украины…
Эту аналогию довелось услышать в храме в начале Великого поста. Священник в проповеди говорил об утраченном Рае, о первородном грехе праотцев, о том, что печать грехопадения лежит на всем человечестве.
И сравнил грех с радиацией, такой же невидимой и неосязаемой, не несущей на первый взгляд никакой угрозы для жизни.
И вспомнился заповедный Полесский край, где проходили летние месяцы моего детства, неподалеку от нынешней 30‑километровой зоны отчуждения. Тихие воды желтых рек, ароматные июльские луга и прохладные леса с вековыми деревьями, запах белых грибов и цветущего льна… И в который раз подумалось тогда: почему Господь попустил свершиться этой страшной трагедии «мирного атома»? Как нужно жить на Земле, чтобы подобное никогда не повторилось?
ДВЕ СУДЬБЫ ИЗ 115 ТЫСЯЧ
Ольга Мацак и Татьяна Палагеча — родные сестры. Родом они из села Ямполь, что под Чернобылем. Этого живописного села, как и других 76 населенных пунктов так называемой зоны отчуждения, уже не существует. Точнее — существуют их останки. В дебрях поглотившего их за 27 лет леса и бурьяна в человеческий рост стоят вросшие в землю дома с пустыми зеницами окон, обвалившимися колодцами, скелетами брошенных домашних животных, которых вывозить из зоны запрещалось. Вокруг — множество гнезд белых аистов, этих чудесных тиц Полесья, которые часто селились на соломенных крышах домов и, как считалось, приносили счастье.
Со временем соломенные крыши в селах постепенно исчезли, их заменили современные шифер, металл и черепица, но аисты все равно прилетали к людям, в места своих гнездовий, и устраивались рядом с домами на деревьях и электрических столбах. А иногда люди по старой памяти устанавливали на крышах колеса от телег, на которых птицы с удовольствием вили свои высокие гнезда, оглашая звонким щелканьем клювов округу и внушая людям надежду, что вместе с этими нехитрыми песнями в их дома придет настоящее счастье.
Начальные страницы летописи г. Припяти датируются 4 февраля 1970 года, когда был забит строителями первый колышек и вынут первый ковш земли.
Брачные перепевы птиц перекликались с колокольным звоном, особенно на Пасху, когда люди, завершив Великий пост — в трудах, молитвах и покаянии, спешили к старинным деревянным храмам, выстроенным в былые времена в центре каждого села. Спешили, чтобы встретить Христа Воскресшего, Который «смертию смерть попрал, и сущим во гробах жизнь даровал»…
Ольга и Татьяна вышли замуж. Ольга — за Ивана, а Татьяна — за Петра. Незадолго до трагедии Ольга с Иваном переехали в новый дом, построенный родителями Ивана в селе Залесье, ближайшее к Чернобылю. А Татьяна с Петром переехали в новорожденный в 1970 году город Припять, который ударными темпами был воздвигнут в связи со строительством и открытием мощной Чернобыльской АЭС — гордости Украинской ССР и всего Союза.
В ночь на 26 апреля 1986 года молодая семья Ольги и Ивана Мацак спала мирным сном. Впереди были длинные майские праздники. Значит, Ивану не нужно было идти на работу — он был водителем грузового «газона» в автоколонне, и они могли провести время вместе. Оля, по профессии воспитатель детского сада, была в декретном отпуске по уходу за маленьким девятимесячным Сашей и трехлетней Таней. Планировали поход с друзьями в лес на шашлыки, но нужно было успеть помочь родителям посадить картошку. Благо, впереди целых пять выходных!
Сестра Ольги Татьяна с шестилетней дочкой Мариной в Припяти тоже засыпали в предвкушении выходных. Женщина работа маляром на стройках, и очередным объектом была как раз Чернобыльская станция. Муж Петр уехал накануне вечером в село Ямполь помочь тестю заготовить дрова. Говорят, это была очень тихая, немного ветреная ночь с пятницы на cубботу.
Приближалась страстная седмица Великого поста, и 26 апреля во всех уцелевших деревенских храмах готовились к Вербному Воскресению, Входу Господнему в Иерусалим. Загодя были нарезаны ветви вербы с нежными клейкими листочками, вышитые украинские рушники на старинных иконах были выстираны, накрахмалены и с любовью выглажены, храмы сияли чистотой — все готовились к встрече с Господом, шедшим на вольную смерть.
Правда, в новом, светлом и по тем временам ультрасовременном городе советских атомщиков не могло быть места для храма. Религия и советская наука, а тем более ядерная физика, были понятиями взаимоисключающими. Хотя обещанный Хрущевым «последний поп» в 1980 году по телевизору так и не был показан, религия считалась пережитком прошлого. Впрочем, многие молодые жители 50‑тысячной Припяти, следуя народной традиции, умудрялись тайно крестить детей в близлежащих селах. Ежегодно в городе рождалось около 1 000 младенцев, а средний возраст горожан составлял 27 лет. В городе еще даже не было кладбища, поскольку почти никто не умирал.
Весенняя ночь на Полесье тиха и коротка. И крепок был сон тружеников прилегающих сел. Взрыв не был слышен. Впрочем, в самой Припяти, расположенной в трех километрах от cтанции, кое‑кто из бодрствующих услыхал гул, похожий на раскат грома. Зато высоко в небе повисло огненное зарево. На него смотрели, наверное, влюбленные пары, гулявшие в ночной час под весенним полесским небом.
Но они не знали, как и вся эта прекрасная древняя земля, погруженная в сон, что в это мгновение произошла самая страшная техногенная катастрофа, поделившая историю человечества на «до» и «после» Чернобыля. Не знали, что в это мгновение в воздух поднялось смертельное облако радиации, которое, молниеносно разрастаясь, накрыло огромное пространство и еще много дней ширилось и опадало смертоносными изотопами на земли Белоруссии, России и далее на запад, до скандинавских стран.
ЗВЕЗДА «ПОЛЫНЬ»
Людей, которые пытались потушить реактор, называли «биороботами», ведь они работали там, где отказывала техника.
В 01:24 26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошёл взрыв, который полностью разрушил реактор. Здание энергоблока частично обрушилось. В различных помещениях и на крыше начался пожар. Остатки активной зоны реактора расплавились, и смесь из расплавленного металла, песка, бетона и фрагментов топлива растеклась по помещениям энергоблока. В результате аварии произошёл выброс в окружающую среду радиоактивных веществ, в том числе изотопов урана, плутония, йода-131 (период полураспада — 8 дней), цезия-134 (период полураспада — 2 года), цезия-137 (период полураспада — 17‑30 лет), стронция-90 (период полураспада — 28 лет).
Первым в борьбу с огнем вступил пожарный расчет под командованием майора Леонида Телятникова. Были вызваны дополнительные подкрепления из Киева и близлежащих областей (аварии был присвоен третий уровень сложности пожара — самый высокий). В смертельной радиационной среде дежурным специалистам станции и пожарным сразу же становилось плохо: страшная головная боль, головокружение, рвота, образовывался «радиационный загар». Пострадавших доставляли в медицинскую часть станции, потом — в больницу Припяти. Их место занимали новые силы. Пожарные не дали огню перекинуться на третий блок, что угрожало новыми взрывами. Если бы это произошло, говорят специалисты, зона отчуждения заняла бы пол-Украины.
К 4 часам утра пожар был локализован на крыше машинного зала, а к 6 часам утра был полностью потушен. Всего в тушении пожара принимали участие 69 человек личного состава и 14 единиц техники. 27 апреля первую группу пострадавших из 28 человек отправили самолетом в Москву, в Шестую радиологическую больницу. Это произошло в воскресенье, в день Входа Господнего в Иерусалим, когда Христос шел на вольную смерть.
Герои, первыми принявшие на себя удар страшнейшей катастрофы и ценой собственной жизни погасившие смертельный пожар, вскоре скончались и в цинковых гробах были похоронены на московском Митинском кладбище.
ЗА ДРУГИ СВОЯ
Киев. Храмовый комплекс памяти жертв Чернобыля. Здесь расположен мемориал с именами погибших героев, вступивших в борьбу с огнем реактора в первые часы аварии. Колокол звонит один раз в год 26 апреля.
В честь памяти Входа Господнего в Иерусалим был назван первый в Киеве храм, построенный память о жертвах Чернобыля. Стоит он на Левом берегу, на проспекте Мира, в парке украинско-финской дружбы. На храме установлен бронзовый барельеф (скульптор Юлиан Письнячевский +1999) в виде колокола, разорванная средняя часть которого имеет очертание матери с ребенком на руках.
В этом проеме, символизирующем материнское горе, виден другой силуэт — Пресвятой Богородицы Оранты с воздетыми кверху руками — Нерушимой Стены, образ Которой символизирует защиту Богородицей человечества, верующего в искупительную миссию Ее Сына Иисуса Христа. В нижней части колокола строки поэта Николая Холодного:
Славте поети Ейнштейна і Нобеля,
Поставте Марію Кюрі узголов’ю,
Чорні лелеки летять із Чорнобиля,
Чорні лелеки, з білою кров’ю.
Рядом на бронзовой табличке надпись: «Віддавшим своє життя заради мого життя».
К 10‑летию Чернобыльской аварии, в 1996 году, на Митинском кладбище в Москве, где похоронены герои-чернобыльцы, проводили мемориальную реконструкцию и белые мраморные таблички на могилах погибших заменили новыми. Президент общественной организации «Союз Чернобыль Украины» Юрий Андреев привез снятые таблички из Москвы и передал их общине чернобыльского храма Входа Господнего в Иерусалим. Так возникла идея сооружения рядом с храмом-памятником мемориальной могилы, или, как ее потом назвали, мемориального кургана, на котором установили надгробные плиты погибшим.
Две стелы красного и черного цвета, символизирующие жизнь и смерть, соединены ажурной аркой с колоколом, который звонит один раз в год — 26 апреля. Чернобыльцы рассудили так: не каждый сможет поехать из Украины в Москву на кладбище проведать могилы.
А здесь, в Киеве, у чернобыльского храма, будет ежедневно возноситься молитва о погибших героях и всех «в огне Чернобыля жизнь свою положивших». Были также заказаны огромные книги-синодики в кожаных переплетах, в которые вписываются имена всех чернобыльцев, ушедших в мир иной. Для каждой области Украины — своя книга.
А через дорогу от храма в сквере напротив церковной воскресной школы установлен другой памятник — в честь тех сорока тысяч воинов из разных уголков бывшего СССР, которые участвовали в ликвидации последствий аварии.
Ежегодно в ночь на 26 апреля сюда приезжают автобусы с чернобыльцами-ликвидаторами и родственники тех, кого уже нет в живых. В 1:24 звучит первый удар колокола — начинают служить ночную панихиду.
Люди ставят на мемориальную могилу горящие свечи, и они сияют в ночи пасхальным светом Воскресшего Христа, Который обращается ко всему человечеству со словами о том, что «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13). С каждым годом прибавляется еще один удар колокола. В этом году он будет звонить 27 раз.
Символично также, что именно этот чернобыльский храмовый комплекс в Дарнице на проспекте Мира положил начало возрождению храмового строительства в Киеве — колыбели христианства Киевской Руси, что ознаменовало конец долгого атеистического лихолетья ХХ века. Не случайно, один киевский журналист в публикации о чернобыльской катастрофе написал такую фразу: «В огне Чернобыля сгорал наш атеизм…» И это правда.
КУДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ АИСТЫ
Музей при действующем Ильинском храме в г. Чернобыле открыт ежедневно. Сюда приезжают люди со всего мира.
…Мы беседуем с Ольгой и Татьяной через 27 лет после той страшной ночи в селе Новое Залесье под Бородянкой, куда их переселили после Чернобыльской аварии. Сестры рассказали, как сложилась их жизнь «после». В общем, счастливо. Выросли дети. Татьяна уже на пенсии, а Ольга еще работает, она директор детского сада. Разложив на столе фотоальбомы, женщины перебирают уже пожелтевшие от времени фотографии. Вспоминают эвакуацию из Припяти, как их увозили якобы на три дня, не разрешив ничего с собой брать, кроме спортивной одежды. Даже документы.
Чтобы оставить о себе хоть какую‑то информацию, эвакуированные люди на клочках бумаги писали свои имена и адреса родственников и бросали их из окон автобусов стоявшим на обочинах жителям сел, рас положенных вдоль трассы. Оля вспоминает, как стояла она на дороге, высматривая мужа Ивана, которого в ночь аварии вызвали в Чернобыль, и три дня она ничего о нем не знала. Слава Богу, он жив и по сей день! А вот Петр не так давно ушел из жизни.
Каждый год сестры ездят в зону на кладбища родных сел — Залесья и Ямполь. По дороге заезжают в Чернобыль, в храм пророка Ильи, где служатся панихиды. Настоятель храма о. Николай, чернобылянин, в прошлом работал механиком-строителем, затем принял духовный сан и вернулся в родной Чернобыль, где служит уже много лет. В храм приходят и жители зоны, которые вернулись в родные места вскоре после аварии, так называемые «самовозвращенцы». Как правило, это уже очень пожилые люди.
Припять — город-призрак. После Чернобыльской трагедии в молодом и ультрасовременном на тот момент городе не осталось ни души.
Предположительно, во всей 30‑километровой зоне их проживает порядка 300 человек. Удивительно, но деревенские дома сестер Ольги и Татьяны целы по сей день. А на родительской избе по‑прежнему гнездятся аисты. Орнитологи говорят, что эти птицы не меняют свое гнездовье иногда до ста лет, передавая его от поколения к поколению. Как хочется, чтобы и люди могли так. Чтобы возвращались в свой утраченный рай.
