Запорожские паломники поклонились мощам преподобного Серафима Саровского и преподобных жен Дивеевских

После положенных утренних чинопоследований архиереи возглавили акафистное пение перед мощами прп. батюшки Серафима, а затем последовала Божественная Литургия, по окончании которой, сердечно поблагодарив владыку Георгия и игуменью монастыря за радость совместной молитвы, Его Высокопреосвященство пожелал монастырю процветания, а его насельницам красоты духовной.

«Насколько важно, чтобы Господь по молитвам отца Серафима помогал нам видеть красоту мира Божьего и красоту нашей молитвы, красоту наших богослужений. Насколько важно, чтобы мы не лишали себя этой красоты и не лишали себя способности чувствовать радость и любовь Божью».

Затем Владыка попросил молитв за Богом спасаемую Украину, а также отметил, что «мы возлагаем большие надежды на власть, которая сейчас у нас поменялась. Но не стоит ждать больших изменений в стране и в отношении к нашей Церкви, пока мы сами внутренне не поменяемся. Для нас очень важно, чтобы мы едиными устами и единым сердцем по-прежнему славили нашего Господа, Иисуса Христа. Чтобы мы изменяли свои сердца и тогда вокруг нас все будет изменяться. Хочется пожелать всем нам духовного преображения и никогда не забывать о том, что Христос Воскрес для каждого из нас».

История Дивеевского монастыря

Основание монастыря

Около 1758 года в Киево-Флоровский Вознесенский женский монастырь прибыла богатая помещица Ярославской, Владимирской и Рязанской губерний, вдова подпоручика Агафия Семеновна Мельгунова со своей трехлетней дочерью и приняла здесь монашество с именем Александры. Однажды ей было видение Божией Матери, в котором Царица Небесная повелела: «Это – Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою. Не здесь хочу Я, чтоб ты окончила жизнь свою. Но как Я раба Моего Антония вывела из Афонского Жребия Моего, Святой горы Моей, чтоб он здесь, в Киеве, основал новый Жребий Мой, лавру Киево-Печерскую, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусские места святых обителей Моих. И будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою, и прославлю имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную великую обитель Мою. Иди же, раба Моя, в путь, и благодать Божия, и сила Моя, и благодать Моя, и милость Моя, и щедроты Мои – да будут с тобою!» Посоветовавшись с богодухновенными отцами Киево-Печерской лавры, преподобная Александра безбоязненно пустилась в путь, указанный ей Богоматерью.

По дороге в Саровскую пустынь матушка Александра остановилась на отдых в селе Дивееве. Усталая, она сидя уснула. И снова ей было видение Божией Матери, указавшей, что это место и есть то самое, которое Она повелела искать. Царица Небесная сказала: «Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России… И вот здесь предел, который Божественным Промыслом положен тебе: живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих. И Я всегда буду с тобою, и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете. Это Четвертый Жребий Мой во вселенной. И как звезды небесные и как песок морской умножу Я тут служащих Господу Богу и Меня Приснодеву, Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа величающих; и благодать Святого Духа Божия и обилие всех благ земных и небесных, с малыми трудами человеческими, не оскудеют от этого места Моего возлюбленного».

После этого мать Александра в великой радости пошла в Саровскую пустынь и просила вразумления у старцев, которые посоветовали ей исполнить все указанное ей Царицею Небесною и благословили поселиться в двух верстах от села Дивеева в деревне Осиновке. Здесь вскоре заболела и скончалась ее девятилетняя дочь. После этого матушка отправилась в свои поместья, чтобы окончательно распорядиться имуществом и имениями. По завершении дел около 1767 года она вернулась и поселилась в селе Дивееве у приходского священника Василия Дертева. Она выстроила себе келью на его дворе и прожила в ней двадцать лет. В 1773 году мать Александра приступила к постройке каменного храма в селе Дивееве во имя иконы Казанской Божией Матери на том самом месте, где явилась ей Царица Небесная. Строительство храма было закончено в 1779 году.

Начало Казанской общины

В 1788 году местная помещица госпожа Жданова, услышав об обители, обетованной свыше матери Александре, пожертвовала 1300 кв. саженей своей усадебной земли возле Казанской церкви для устройства общины. Преподобная Александра построила здесь три келии и оградила строения деревянной оградой. Одну келию заняла сама с послушницей, в другой пригласила жить еще трех послушниц, а третью предоставила паломникам, идущим в Саров. Жила община по строгому саровскому уставу. Наставником сестер был саровский старец Пахомий. Пища привозилась один раз в сутки с саровской трапезы. Сестры шили, вязали для саровской братии, вели жизнь нестяжательную, в трудах и молитвах.

Провидя свою кончину, мать Александра просила отца Пахомия не оставлять послушниц Казанской общины и позаботиться о будущей обители, обетованной ей Царицей Небесной. Отец Пахомий ответил: «Послужить по силе моей и по твоему завещанию Царице Небесной и попечением о твоих послушницах не отрекаюсь…, но как же и браться за то, не зная, доживу ли до этого времени. А вот иеродиакон Серафим, духовность его тебе известна, и он молод, доживет до этого, ему и поручи это великое дело». Мать Александра повторила свою просьбу отцу Серафиму. За неделю до своей кончины она приняла великий ангельский образ. В день кончины матушка приобщилась Святых Тайн и блаженно отошла ко Господу 13 июня 1789 года.

После смерти первоначальницы Дивеевской общинки матери Александры осталось три послушницы. Выбирая между собою старшую, они поставили начальницей Анастасию Кирилловну, которая в продолжении семи лет собрала в общину до 52 сестер. Управление ее ничем особенным не отличалось, но прошло прекрасно, тихо, с соблюдением установлений матери Александры. Во всем она благословлялась у духовника отца Пахомия, который до последнего дня своей жизни продолжал отечески заботиться о послушницах Дивеевской общины.

С кончиной отца Пахомия в 1794 году община потеряла своего заботливого отца. Батюшка Серафим в то время начал свою затворническую жизнь и не мог заниматься делами общины. В 1796 году скончалась Анастасия Кирилловна, и начальницей общины по выбору сестер была поставлена Ксения Михайловна Кочеулова. Чрезмерно суровая строгость Ксении Михайловны настолько не понравилась сестрам, что из 52 выбыли в первый год ее управления 40 человек, но затем стали прибывать новые, так что в 1825 году в общине снова собралось до 50 сестер. Начиная с 1822 года они стали обращаться за духовными советами к батюшке Серафиму, который не вышел тогда еще из затвора, но начал уже принимать посетителей.

Создание Мельничной общины

Батюшка Серафим желал научить сестер простоте жизни и легчайшему приобретению благодати Духа Святого именно тем способом, какому и сам научился из многолетней собственной опытности, и хотел смягчить строгость устава Казанской общины, но Ксения Михайловна не согласилась, говоря, что им уже дан устав саровским строителем Пахомием. Тогда батюшка Серафим оставил их, успокоенный, что заповеданное ему великой старицей матерью Александрой более не лежит на его совести.

25 ноября 1825 года ему явилась в саровском лесу Царица Небесная и сказала: «Зачем ты хочешь оставить заповедь рабы Моей Агафии – монахини Александры? Ксению с сестрами ее – оставь, а заповедь сей рабы Моей не только не оставляй, но и потщись вполне исполнить, ибо по воле Моей она дала тебе оную. А Я укажу тебе другое место, тоже в селе Дивееве, и на нем устрой эту обетованную Мной обитель Мою. А в память обетования ей, данного Мною, возьми с места кончины ее из общины Ксении восемь сестер». И сказала ему по именам, кого именно взять, а место указала на востоке, против алтаря Казанской церкви. И указала, как обнести это место канавой и валом, и повелела, чтобы это было сделано трудами самих сестер. И приказала сначала из саровского леса срубить двухпоставную ветряную мельницу и первые келии, а потом, по времени, соорудить в честь Рождества Ее и Сына Ее Единородного двухпрестольную церковь для сей обители, приложив ее к паперти церкви Казанского явления Своего. И Сама дала ему для сей обители устав новый, нигде до того времени ни в какой обители еще не существовавший. И за непременное правило поставила заповедь, чтобы в сию обитель не дерзала быть принимаема ни одна вдовица, а всегда принимались бы лишь одни девицы, на прием которых Сама Она изъявит Свое благоволение, и обещалась Сама быть всегдашней Игуменией сей обители Своей, изливая на нее все милости Свои и всех благодатей Божиих благословения со всех Своих прежних Жребиев: Иверии, Афона и Киева.

9 декабря 1826 года состоялась закладка мельницы на месте, указанном преподобному Серафиму Царицей Небесной. «В зачатие праведной Анны и я хочу зачать обитель!» – торжественно объявил в этот день старец. Новая община стала называться Мельничной. Не имея еще келий, сестры до глубокой осени жили на самой мельнице и занимались работами. В конце октября построили келию, и в ней все поместились. Через некоторое время отец Серафим приобрел для них житницу и благословил им строить другие келии для вновь приходящих сестер.

Жизнь в Мельничной общине походила на апостольские времена единством духа любви ко Христу, Царице Небесной и батюшке Серафиму, взаимной любовью между сестрами, хотя жили бедно и питались скудно.

Две отдельные общины

В 1833 году в Мельничной общине было 19 келий, в которых жили 73 сестры. Обе женские общины, хотя и разнохарактерные, нисколько не мешая друг другу, жили в мире и согласии. Говоря о двух общинах преподобный Серафим всегда подчеркивал их раздельность, полную друг от друга независимость и всецелую самостоятельность. После смерти батюшки в мирную жизнь сестер двух общин − Мельничной и Казанской – самовольно стал вмешиваться саровский послушник Иван Тихонович Толстошеев (иеромонах Иоасаф). Батюшка Серафим при жизни запрещал ему это, но честолюбивый послушник в мечтах видел себя попечителем и духовником обители. В 1842 году Иван Толстошеев выхлопотал указ об объединении двух общин. Он старался обратить к себе сестер, отвлечь их от исполнения заветов великого старца. Двадцать девять лет продолжалась смута, результатом которой стали нищета и долги: в обители нечем было даже замесить хлеба, а главное − разладилась духовная жизнь. Смута завершилась после личного вмешательства Государя и Святейшего Синода в 1862 году. Тогда община была возведена в монастырь и игуменьей ее стала монахиня Мария (Елисавета Алексеевна Ушакова).

Справедливость в четвертом уделе Божией Матери была восстановлена, благодаря участию таких благодатных угодников Божиих, как святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский, святитель Феофан (Говоров), затворник Вышенский, преподобный Антоний (Медведев), наместник Троице-Сергиевой лавры, архиепископ Воронежский Антоний (Смирницкий) и других.

Преобразование общины в монастырь

Указом Святейшего Синода от 10 февраля 1861 года объявлено было о возведении состоящей в Ардатовском уезде Дивеевской женской общины на степень третьеклассного общежительного монастыря.

В начале 1862 года митрополит Московский Филарет писал об этом событии наместнику Троице-Сергиевой Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Молитвы отца Серафима победили. Святейший Синод определил Дивеевскую настоятельницу Елисавету постричь и произвести в игуменью». Так сбылись пророческие слова отца Серафима, сказанные им одной из Дивеевских сестер: «Запомни, матушка, у вас на двенадцатой начальнице устроится монастырь». Елизавета Алексеевна Ушакова была посвящена в сан игуменьи 17 ноября 1862 года с наречением имени Марии. Устав в монастыре был взят Мельничной Серафимовой Дивеевской общинки, поэтому весь монастырь стал называться Серафимо-Дивеевским. Сестры с благоговением соблюдали заповеди батюшки Серафима.

За годы управления монастырем игуменией Марией (Ушаковой) с 1862 по 1904 годы обитель приобрела свой неповторимый архитектурный облик, сохранившийся до наших дней. Были построены предсказанный преподобным Серафимом Троицкий собор (1875 г.), игуменский корпус (1885 г.) с храмом св. равноапостольной Марии Магдалины (1901 г.), трапезный храм во имя св. благоверного. князя Александра Невского (1895 г.), колокольня (1902 г.) и около тридцати корпусов для послушаний и жилья сестер.

Основной доход монастырю приносили многочисленные мастерские: рукодельная, где вышивали золотом и шелками, а также гладью по батисту и полотну, живописная, литографическая, где также занимались фотографией и метахромотипией (переведением гравированных картин на жесть, камень и дерево), резьбой по металлу и переплетным делом. Монастырские нужды обеспечивали хлебное, просфорное, свечное, портновское, ризное, манатейное послушания (манатея — тонкая домотканая шерсть). В свиточном шили свитки (рубашки) для саровской братии, до 400 штук ежегодно. Множество корпусов занимали хозяйственные послушания: стекольное, красильно-малярное, погребное, огородное, садовое, мельничное. В монастыре был большой фруктовый сад. Имелся молотильный корпус и две житницы. В трапезу, просфорню и богадельню была проведена вода из водокачки, снабжающей потребным количеством воды весь монастырь и две бани.

В отдельных корпусах помещались богадельня для тяжелобольных и престарелых сестер, зубоврачебный кабинет и больница. При монастыре был устроен приют для девочек, преимущественно сирот, где их учили священники, а рукоделию и духовному пению обучали сестры обители.

Вне ограды монастырю принадлежали гостиницы (как для дворян, так и для простого народа), конный двор с необходимыми постройками: кузницей и двумя избами для рабочих, а также пять домов для священников и диаконов с надворными строениями и садом.

К началу ХХ века Серафимо-Дивеевский монастырь стал крупнейшим иноческим общежитием. «Это не монастырь, а целая область, раскинувшаяся на три версты», – так отозвался о нем Нижегородский епископ Иоанникий.

Приезжавшие в те годы в Дивеево паломники видели и слышали, что сестры жили и дышали батюшкой Серафимом. «Батюшка сказал!» – поминутно слышалось в их разговорах. С.А. Нилус так писал об обители в 1900 году: «Святыня – это весь Дивеев и вся его святая любовь, которая прорывается, бьет ключом из каждого уголка этого удивительного места, из каждой келии, из каждого ласкового слова как самой игумении, так и всех виденных мной сестер».

После кончины игумении Марии в 1904 году по ее указанию сестрами была выбрана в игумении казначея монахиня Александра (Траковская), остававшаяся настоятельницей обители до ее закрытия. В 1917 году в монастыре проживало по списку 270 монахинь и 1474 послушницы, а численность населения села Дивеево была всего 520 человек. В 1919 году монастырь преобразовали в трудовую артель, но храмы не были закрыты, богослужения продолжались. Земли, хозяйства, хутора – все было изъято. Сестрам пришлось нести трудовую повинность: работать на национализированной земле, получая за это паек. Но несмотря на трудности жизни, обитель до разгона в 1927 году оставалась паломническим центром и принимала тысячи людей, тянувшихся в эти трудные годы к святыням Дивеева.

Монастырь от разгона до возрождения

Батюшка Серафим говорил: «Придет время – и мои сиротки в Рождественские ворота посыпятся как горох». Недоумевали сестры: «Какие же это ворота будут?» В 1927 году на праздник Рождества Богородицы начался разгон обители. В проповеди на литургии в этот день епископ Дмитровский Серафим (Звездинский) сказал сестрам: «Монастырь закрывается, но монашества с вас никто не снимает. Сейчас каждой из вас поднесена Чаша, и кто как ее выпьет, насколько достойно? До сих пор вы горели одной общей свечой, а теперь разделяетесь на отдельные маленькие свечечки. Нужно сохранить этот огонь».

Так сбылось предсказание батюшки Серафима. В недельный срок монастырь закрыли. В те дни, когда разгоняли монастырь, лил дождь. Казалось, плакала вся природа. Дождь очень затруднял сестрам переезд, особенно старым и больным, жившим в богадельне. После последней службы на Воздвижение Креста Господня многие больше никогда не увиделись и не вернулись в Дивеево. Большинство сестер рассеялось по округе, некоторые уехали домой. Монастырь оказался за стенами обители.

Игумения Александра с близкими сестрами поселилась в Муроме. Там она сохраняла часть дивеевских святынь и главную святыню − икону Божией Матери «Умиление», принадлежавшую преподобному Серафиму.

Молитвенная монашеская жизнь не прекращалась все эти годы ни на один день. Сестры тайно собирались на молитву, правила не оставляли. Многих арестовывали и ссылали в лагеря, были среди дивеевских сестер и расстрелянные. В рассеянии монастырь просуществовал до конца 40-х годов. Сроки заключения и ссылок заканчивались, и сестры снова постепенно собирались вокруг обители. Во время хрущевских гонений службы и требы совершались тайно по домам заезжими священниками. По благословению Святейшего Патриарха Пимена дивеевские сестры принимали монашеские  постриги.

Возрождение в селе Дивеево церковной жизни началось в 1988 году, когда верующим разрешили купить дом над Казанским источником и перестроить его для церкви. В Лазареву субботу 22 апреля 1989 года деревянную церковь освятили в честь Казанской иконы Божией Матери. 31 апреля 1990 года, в день Похвалы Пресвятой Богородицы, вновь был освящен Троицкий собор Серафимо-Дивеевского монастыря. С 1 января 1991 года все уставные богослужения в нем совершаются ежедневно.

21 июля 1991 года было объявлено в печати решение Священного Синода о возобновлении Серафимо-Дивеевского монастыря. 30 июля того же года в Дивеево торжественно прибыли святые мощи преподобного Серафима Саровского, обретенные в Санкт-Петербурге в Музее истории религии, который размещался в Казанском соборе.

17 ноября 1991 года митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов) при большом стечении народа посвятил в сан игумении Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря монахиню Сергию (Конкову), до этого исполнявшую послушание благочинной в Спасо-Преображенской пустыни Рижского монастыря.

Второе обретение мощей

Мощи Преподобного были случайно обнаружены в 1990 году в Музея истории религии Ленинград. Затем они были доставлены в Москву, где с февраля до июля 1991 года в Богоявленском кафедральном соборе. Летом состоялся грандиозный крестный ход − уже на автомобилях − во главе со Святейшим Патриархом, иерархами и священнослужителями Русской Православной Церкви для переноса мощей преподобного Серафима Саровского в Дивеево, во вновь открытую Дивеевскую женскую обитель. Во всех населенных пунктах и городах по пути следования на встречу выходило большое количество людей.

Сам преподобный Серафим незадолго до своей кончины в беседах с Н.А. Мотовиловым говорил, что плотью своей он будет лежать не в Сарове, а в Дивееве. После кончины и последовавшего в 1903 году прославления мощи батюшки оставались в Саровской пустыни. И только сейчас сбывается это пророчество старца.

28 июля 1991 года повесили колокола на первый ярус дивеевской колокольни. И встретили мощи преподобного Серафима колокольным звоном. 30 июля в Дивеево пришел крестный ход со святыми мощами. Процессию возглавлял Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.

Стали понятны предсказания святого старца о том, что плотью он будет лежать в Дивееве. Саров к тому времени был закрытым городом, а в Дивеевском монастыре вновь затеплились лампады и началась монашеская жизнь.

В Троицком соборе раку с мощами поставили в центре. В полночь, уже 1 августа, началась Божественная литургия.

На запричастном стихе пели стихиры Пасхи. В три часа ночи и в 6 утра служили вторую и третью литургии в приделах преподобного Серафима и иконы Божией Матери «Умиление». На площади перед собором приготовили помост для Патриаршего богослужения. Был освящен временный престол. Раку с мощами архиереи вынесли из собора и поставили на помосте перед праздничной иконой. Литургия совершалась Святейшим Патриархом при огромном стечении народа. Многие тысячи паломников сподобились в этот день принять Святые и Животворящие Тайны Христовы. 

Рака с мощами прп. Серафима Саровского

Обитель сегодня

В годы настоятельства игумении Сергии Дивеевская обитель, разоренная за годы советской власти, преобразилась. Теперь все церкви отреставрированы, монастырские здания капитально отремонтированы, построен заповеданный преподобным Серафимом Благовещенский собор, выкопана святая Канавка, создано два десятка скитов и подворий. Обретены мощи преподобных и блаженных жен Дивеевских. Стены Троицкого, Преображенского и Казанского соборов расписаны. Построены новые здания. Самоотверженно служит игумения Сергия Царице Небесной, украшая Ее земной удел.

Строящийся Благовещенский собор

Дивеевский монастырь – это большая семья: более пятисот сестер подвизается здесь. Глядя на них, матушка игумения вспоминает свою детскую скорбь о том, что их семья была маленькой: всего четыре человека. Вот и дал ей Господь по желанию сердца большую семью!

Когда совершаются иноческие и монашеские постриги, матушка игумения становится восприемницей новопостриженных, их духовной матерью. «А мать должна нести все немощи своих духовных детей, – так считает игумения Сергия. – Обязательно сама должна исполнять устав монастыря. Ведь если поучать других идти на правило, на трапезу, а самой все игнорировать, то это будут пустые слова. Исполнением устава монастыря отсекается своя воля, и Господь дает за это святую радость».

В монастыре свой особенный ритм жизни. Подъем в пять утра. В половине шестого все собираются на утреннее правило, во время которого читаются утренние молитвы, полунощница, двенадцать псалмов с поклонами, служится молебен с акафистом батюшке Серафиму, потом сразу начинается Божественная литургия. В будние дни около восьми утра сестры идут на послушание. Вечернее богослужение начинается в пять часов, заканчивается в половине девятого. Потом ужин. После ужина все идут на Канавку, и затем в храме читается вечернее правило.

Матушка игумения убеждена: «Настоящая послушница – та, которая может все это понести ради Христа. Почувствовав любовь Божию, она хочет в ответ на нее дать немножко своей жертвенной любви Богу, а через Него и окружающим. Монастырь, хоть и закрытое учреждение, но сюда многие приходят за духовной помощью, приступают здесь к таинствам. Мы все – служки Царицы Небесной и батюшки Серафима. Если только вдуматься в эти слова и на каждом шагу их себе напоминать, то очень многое в нашей жизни само определится. Если ты – служка Царицы Небесной и батюшки Серафима, можешь ли  отпустить человека неутешенным, неправильно поступить с ним? Не можешь, не должна. И тогда, если ты – служка, то проси Царицу Небесную и батюшку Серафима, чтобы они управили, помогли, наставили, вразумили».

Вход в храм всех святых новомучеников и исповедников земли Русской

Преподобный Серафим Саровский

Преподобный Серафим Саровский, великий подвижник Русской Церкви, родился 19 июля 1754 года. Родители преподобного, Исидор и Агафия Мошнины, были жителями Курска. Исидор Иванович брал подряды на строительство зданий, а в конце жизни начал постройку собор, но скончался до завершения работ. Младший сын Прохор остался на попечении матери, воспитавшей в сыне глубокую веру. После смерти мужа Агафия Фотиевна, продолжавшая постройку собора, взяла однажды туда с собой Прохора, который, оступившись, упал с колокольни вниз. Господь сохранил жизнь будущего светильника Церкви: испуганная мать, спустившись вниз, нашла сына невредимым.

Юный Прохор, обладая прекрасной памятью, вскоре выучился грамоте. Он с детства любил посещать церковные службы и читать своим сверстникам Священное Писание и жития святых, но больше всего любил молиться или читать Святое Евангелие в уединении. Однажды Прохор тяжело заболел, жизнь его была в опасности. Во сне мальчик увидел Божию Матерь, обещавшую посетить и исцелить его. Вскоре через двор усадьбы Мошниных прошел крестный ход с иконой Знамения Пресвятой Богородицы; мать вынесла Прохора на руках, и он приложился к святой иконе, после чего стал быстро поправляться.

Еще в юности у Прохора созрело решение всецело посвятить жизнь Богу и уйти в монастырь. Благочестивая мать не препятствовала этому и благословила его на иноческий путь медным крестом, который преподобный всю жизнь носил на груди.

Прохор с паломниками отправился пешком из Курска в Киев на поклонение Печерским угодникам. Схимонах старец Досифей, которого посетил Прохор, благословил его идти в Саровскую пустынь и спасаться там. Вернувшись ненадолго в родительский дом, Прохор навсегда простился с матерью и родными. 20 ноября 1778 года он пришел в Саров, где настоятелем тогда был мудрый старец Пахомий. Он ласково принял юношу и назначил ему в духовники старца Иосифа. Под его руководством Прохор проходил многие послушания в монастыре: был келейником старца, трудился в хлебни, просфорне и столярне, нес обязанности пономаря, и все исполнял с ревностью и усердием, служа как бы Самому Господу. Постоянной работой он ограждал себя от скуки − этого, как позже он говорил, «опаснейшего искушения для новоначальных иноков, которое врачуется молитвой, воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, чтением Слова Божия и терпением, потому что рождается оно от малодушия, беспечности и празднословия».

Пробыв восемь лет послушником в Саровской обители, Прохор принял иноческий постриг с именем Серафим, столь хорошо выражавшим его пламенную любовь ко Господу и стремление ревностно Ему служить. Через год Серафим был посвящен в сан иеродиакона. Горя духом, он ежедневно служил в храме, непрестанно совершая молитвы и после службы. Господь сподобил преподобного благодатных видений во время церковных служб: неоднократно он видел святых Ангелов, сослужащих братии. Особенного благодатного видения отец Серафим сподобился во время Божественной литургии в Великий Четверг, которую совершали настоятель отец Пахомий и старец Иосиф. Когда после тропарей преподобный произнес: «Господи, спаси благочестивыя», −  и, стоя в царских вратах, навел орарь на молящихся с возгласом «и во веки веков», внезапно его осенил светлый луч. Подняв глаза, преподобный Серафим увидел Господа Иисуса Христа, идущего по воздуху от западных дверей храма, в окружении Небесных Бесплотных Сил. Дойдя до амвона, Господь благословил всех молящихся и вступил в местный образ справа от царских врат. Преподобный Серафим, в духовном восторге взирая на дивное явление, не мог ни слова проговорить, ни сойти с места. Его увели под руки в алтарь, где он простоял еще три часа, меняясь в лице от озарившей его великой благодати. После видения батюшка усилил подвиги: днем он трудился в обители, а ночи проводил в молитве в лесной пустынной келии.

В 1793 году отец Серафим был рукоположен в сан иеромонаха и продолжал служение в храме. После смерти настоятеля, отца Пахомия, имея его предсмертное благословение на новый подвиг пустынножительство, преподобный взял также благословение у нового настоятеля − отца Исаии − и ушел в пустынную келию в нескольких километрах от монастыря, в глухом лесу. Здесь стал он предаваться уединенным молитвам, приходя в обитель лишь в субботу, перед всенощной и, возвращаясь к себе в келию после литургии, за которой причащался Святых Тайн.

Преподобный Серафим проводил жизнь в суровых подвигах. Свое келейное молитвенное правило он совершал по уставу древних пустынных обителей; со Святым Евангелием никогда не расставался, прочитывая в течение недели весь Новый Завет, читал также святоотеческие и богослужебные книги. Он выучил наизусть много церковных песнопений и воспевал их в часы работы в лесу. Около келии он развел огород и устроил пчельник. Отец Серафим держал очень строгий пост, ел один раз в сутки, а в среду и пятницу совершенно воздерживался от пищи. Около трех лет отец Серафим питался только одной травой снитью, которая росла вокруг его келии. В первую неделю Святой Четыредесятницы он не принимал пищи до субботы, когда причащался Святых Тайн. Святой старец в уединении настолько иногда погружался во внутреннюю сердечную молитву, что подолгу оставался неподвижным, ничего не слыша и не видя вокруг. Навещавшие его изредка пустынники схимонах Марк молчальник и иеродиакон Александр, застав святого в такой молитве, с благоговением тихо удалялись, чтобы не нарушать его созерцания.

Видя подвиги преподобного Серафима, враг рода человеческого вооружился против него и, желая принудить святого оставить безмолвие, решил устрашать его, но святой старец ограждал себя молитвой и силой Животворящего Креста. Для отражения натиска врага преподобный Серафим усугубил труды, взяв на себя подвиг столпничества. Каждую ночь он вставал на огромный камень в лесу и молился с воздетыми руками, взывая: «Боже, милостив буди мне грешному». Днем он молился в келии на камне, который принес из леса, сходя с него только для краткого отдыха и подкрепления тела скудной пищей. Так в сугубой молитве провел преподобный старец 1000 дней и ночей.

Посрамленный диавол задумал умертвить святого и наслал грабителей. Подойдя к снему, работавшему на огороде, разбойники стали требовать деньги. У отца Серафима в это время был в руках топор, он был физически силен и мог бы обороняться, но святой, опустив топор на землю, сказал: «Делайте, что вам надобно». Разбойники стали бить его, обухом проломили голову, сломали несколько ребер, потом, связав его, хотели бросить в реку, но сначала обыскали келию в поисках денег. Все сокрушив в келии и ничего не найдя в ней, кроме иконы и нескольких картофелин, они устыдились своего злодеяния и ушли. Преподобный Серафим, придя в сознание, дополз до келии и, жестоко страдая, пролежал всю ночь. Наутро с великим трудом он добрел до обители. Братия ужаснулись, увидев израненного подвижника. К нему были вызваны врачи, удивившиеся тому, что отец Серафим после таких побоев остался жив. Но батюшка не от врачей получил исцеление: Царица Небесная явилась ему в тонком сне с апостолами Петром и Иоанном и даровала ему исцеление.

После этого случая преподобному Серафиму пришлось провести около пяти месяцев в обители, а затем он опять ушел в пустынную келию. Оставшись навсегда согбенным, батюшка ходил, опираясь на посох или топорик, однако своих обидчиков простил и просил не наказывать. После смерти настоятеля отца Исаии отец Серафим взял на себя подвиг молчальничества, совершенно отрекаясь от всех житейских помыслов для чистейшего предстояния Богу в непрестанной молитве. Если святому в лесу встречался человек, он падал ниц и не вставал, пока прохожий не удалялся. В таком безмолвии старец провел около трех лет, перестав даже посещать обитель в воскресные дни. Плодом молчания явилось для стяжание мира души и радости о Святом Духе. Великий подвижник так впоследствии говорил: «…радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

Новый настоятель, отец Нифонт, и старшая братия обители предложили отцу Серафиму или по-прежнему приходить в монастырь по воскресеньям для участия в богослужении и причащения в обители Святых Тайн, или вернуться в обитель. Весной 1810 года преподобный возвратился в обитель после пятнадцати лет пребывания в пустыни. Не прерывая молчания, он к этому подвигу прибавил еще и затвор и, никуда не выходя и никого у себя не принимая, непрестанно находился в молитве и богомыслии. В затворе преподобный Серафим приобрел высокую душевную чистоту и сподобился от Бога особых благодатных даров прозорливости и чудотворения. Тогда Господь поставил Своего избранника на служение людям в самом высшем монашеском подвиге − старчестве.

25 ноября 1825 года Матерь Божия вместе с празднуемыми в этот день двумя святителями явилась в сонном видении старцу и повелела ему выйти из затвора и принимать у себя требующих наставления, утешения, руководства и исцеления людей. Благословившись у настоятеля на изменение образа жизни, преподобный Серафим открыл двери своей келии для всех.

Старец видел сердца людей и как духовный врач исцелял душевные и телесные болезни молитвой к Богу и благодатным словом. Приходившие к нему чувствовали его великую любовь и с умилением слушали ласковые слова, с которыми он обращался к людям: «Радость моя, сокровище мое». Старец стал посещать свою пустынную келию и родник, называемый Богословским, около которого ему выстроили маленькую келейку. Выходя из келии, старец всегда нес за плечами котомку с камнями. На вопрос, зачем он это делает, святой смиренно отвечал: «Томлю томящего меня».

В последний период земной жизни преподобный Серафим особенно заботился о своем любимом детище − Дивеевской женской обители. Еще в сане иеродиакона он сопровождал покойного настоятеля отца Пахомия к Дивеевской первоначальнице монахине Александре, и тогда отец Пахомий благословил преподобного Серафима всегда заботиться о дивеевских сиротах. Он был подлинным отцом для сестер, обращавшихся к нему во всех своих духовных и житейских затруднениях. Заботы о Дивеевской обители разделяли его ученики и духовные друзья − Михаил Васильевич Мантуров, исцеленный батюшкой Серафимом от тяжкой болезни и по его совету принявший подвиг добровольной нищеты; Елена Васильевна Мантурова, одна из сестер Дивеевских, добровольно согласившаяся умереть из послушания старцу за своего брата, который был еще нужен обители; Николай Александрович Мотовилов, также исцеленный преподобным и ставший «служкой Серафимовым и Божией Матери».

В последние годы жизни преподобного Серафима один исцеленный им видел его стоявшим на воздухе во время молитвы. Святой строго запретил рассказывать об этом ранее его смерти. Все знали и чтили батюшку Серафима как великого подвижника и чудотворца.

За год и десять месяцев до своей кончины, в праздник Благовещения, преподобный Серафим сподобился двенадцатого явления Царицы Небесной в сопровождении Крестителя Господня Иоанна, апостола Иоанна Богослова и двенадцати дев − святых мучениц и преподобных. Пресвятая Дева долго беседовала со старцем и сказала: «Скоро, любимиче Мой, будешь с нами».

В последний год жизни преподобный Серафим стал заметно слабеть и говорил многим о своей близкой кончине. В это время его часто видели у гроба, стоявшего в сенях его келии. Преподобный сам указал место, где следовало похоронить его, − близ алтаря Успенского собора. 1 января 1833 года батюшка в последний раз пришел в больничную Зосимо-Савватиевскую церковь к литургии и причастился Святых Тайн, после чего благословил братию и простился, сказав: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, днесь нам венцы готовятся».

Второго января келейник преподобного, отец Павел, в шестом часу утра вышел из своей келии, направляясь в церковь, и почувствовал запах гари, исходивший из келии отца Серафима. Когда двери открыли, оказалось, что батюшка стоял на коленях перед иконой Божией Матери в молитвенном положении, но уже бездыханный. Его чистая душа во время молитвы была взята ангелами и взлетела к Престолу Бога Вседержителя, верным рабом и служителем Которого преподобный Серафим был всю жизнь.

После праведной кончины слава о святой жизни отца Серафима не только не ослабела, но стала все более распространяться. Этому способствовали и новые чудеса, о которых приходили вести отовсюду. Где-то он являлся во сне и исцелял болящих, в других местах чудодействовала вода из его источника или даже слитая с кусочков от его камней; в Сарове и Дивееве исходили бесы от несчастных одержимых; кому помогал песочек от его могилы или кусочки хлеба, раздаваемые в Дивееве, в память сухариков отца Серафима.

Канонизация святого старца состоялась 19 июля 1903 года, в день его рождения.

Преподобная Елена

Елена Васильевна Мантурова была дворянского рода и проживала недалеко от Саровской пустыни в родительском имении в селе Нуча. Она была веселого нрава и о духовном не имела никакого понятия. Но неожиданное происшествие полностью переменило ее жизнь. В уездном городе Княгинине Нижегородской губернии ей явился огромный страшный змий. Он был черен и страшно безобразен, из его пасти выходило пламя, и пасть казалась такой большой, что ей показалось, будто змий  поглотит ее. Змий спускался ниже и ниже, Елена Васильевна уже ощущала его дыхание, и тогда она закричала: «Царица Небесная, спаси! Даю Тебе клятву, никогда не выходить замуж и пойти в монастырь!» Страшный змей тотчас взвился вверх и исчез.

После этого Елена Васильевна совершенно изменилась, она стала серьезная, духовно настроенная и стала читать священные книги. Мирская жизнь была ей невыносима, и она жаждала поскорее уйти в монастырь и совсем затвориться в нем. Она поехала в Саров к отцу Серафиму просить его благословения на поступление в монастырь. Батюшка же сказал: «Нет, матушка, что ты это задумала! В монастырь − нет, радость моя, ты выйдешь замуж!» − «Что это вы, батюшка!− испуганно сказала Елена Васильевна.− Ни за что не пойду замуж, я не могу,  дала обещание Царице Небесной идти в монастырь, и Она накажет меня!» − «Нет, радость моя,− продолжал старец,− отчего же тебе не выйти замуж! Жених у тебя будет хороший, благочестивый, матушка, и все тебе завидовать будут! Нет, ты и не думай, матушка, ты непременно выйдешь замуж, радость моя!»

Елена Васильевна уехала огорченная и, вернувшись домой, много молилась, плакала, просила у Царицы Небесной помощи и вразумления. Чем больше она плакала и молилась, тем сильнее разгоралось в ней желание посвятить себя Богу. Много раз проверяла она себя и все более и более убеждалась, что все светское, мирское ей не по духу и она совершенно изменилась. Несколько раз Елена Васильевна ездила к отцу Серафиму, но он твердил, что она должна выйти замуж, а не идти в монастырь. Так целых три года готовил ее батюшка Серафим к предстоящей перемене в ее жизни и к поступлению в Дивеевскую общину. И, наконец, он сказал ей: «Ну, что ж, если уж  тебе так хочется, то пойди, вот за двенадцать верст отсюда есть маленькая общинка матушки Агафьи Семеновны, полковницы Meльгуновой, погости там, радость моя, и испытай себя!» Елена Васильевна в радости поехала из Сарова прямо в Дивеево.  В ту пору ей было двадцать лет.

Через месяц после приезда Елены Васильевны в Дивеево ее потребовал к себе батюшка Серафим и сказал: «Теперь, радость моя, пора уже тебе и с женихом обручиться!» Елена Васильевна, испуганная, зарыдала и воскликнула: «Не хочу я замуж, батюшка!» Но отец Серафим успокоил ее, говоря: «Ты все еще не понимаешь меня, матушка! Ты только скажи начальнице-то Ксении Михайловне, что я приказал с Женихом тебе обручиться, в черненькую одежку одеться… Ведь вот как замуж-то выйти, матушка! Ведь вот какой Жених-то, радость моя!» И добавил: «Виден мне весь путь твой боголюбивый! Тут тебе и назначено жить, лучше этого места нигде нет для спасения; тут матушка Агафья Семеновна в мощах почивает; ты ходи к ней каждый вечер, она тут каждый день ходила и ты подражай ей так же, потому что тебе этим же путем надо идти, а если не будешь идти им, то и не можешь спастись. Ежели быть львом, радость моя, то трудно и мудрено, я на себя возьму; но будь голубем и все между собою будьте как голубки. Вот и поживи-ка ты тут три-то года голубем; я тебе помогу, вот тебе на то и мое наставление: за послушание читай всегда акафист, Псалтирь, псалмы и правила с утреней отправляй. Сиди да пряди, а пусть другая сестра тебе все приготовляет, треплет лен, мыкает мочки, а ты только пряди и будешь учиться ткать, пусть сестра сидит возле тебя да указывает. Всегда будь в молчании, ни с кем не говори, отвечая только на самые наинужнейшие вопросы и то «аки с трудом», а станут много спрашивать, отвечай: «Я не знаю!» Если случайно услышишь, что кто не полезное между собой говорит, скорее уходи, «дабы не внити во искушение». Никогда не будь в праздности, оберегай себя, чтобы не пришла какая мысль, всегда будь в занятии. Чтобы не впадать в сон, употребляй мало пищи. В среду и пяток вкушай только раз. От пробуждения до обеда читай: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй меня грешную!», а от обеда до сна: «Пресвятая Богородица, спаси нас!» Вечером выйди на двор и молись 100 раз Иисусу, 100 раз Владычице и никому не сказывай, а так молись, чтобы никто того не видал, даже бы и не подумал, и будешь ты аки ангел! И пока Жених твой в отсутствии, ты не унывай, а крепись лишь и больше мужайся; так молитвой, вечно-неразлучной молитвой и приготовляй все. Он и придет ночью тихонько и принесет тебе кольцо, перстенек, как Екатерине-то великомученице матушке. Так вот три года и приготовляйся, радость моя, чтобы в три года все у тебя готово бы было. О, какая неизреченная радость-то тогда будет, матушка! Это я о пострижении тебе говорю, матушка; чрез три года постригайся, приуготовив себя, ранее не нужно, а как пострижешься-то, то будет у тебя в груди благодать воздыматься все более и более, а каково будет тогда! Когда Архангел Гавриил, представ пред Божией Матерью, благовестил ей, то Она немного смутилась и тут же сказала: «Се раба Господня! Буди мне по глаголу твоему!» Тогда вот и ты скажи также: «Буди мне по глаголу твоему!» Вот о каком браке и Женихе я тебе толкую, матушка; ты слушай меня и никому до времени того не говори, но верь, что все мною реченное тебе сбудется, радость моя!»

Не помня себя от радости, Елена Васильевна возвратилась домой, в Дивеево, и, надев все монашеское, простое, начала с любовью нести прежние свои подвиги, пребывая в непрестанной молитве, в постоянном созерцании и совершенном молчании.

Преподобный Серафим желал назначить Елену Васильевну начальницей своей Мельничной обители. Когда  батюшка в восторге объявил ей об этом, Елена Васильевна страшно смутилась. «Нет, не могу, не могу я этого, батюшка! − ответила она прямо.− Всегда и во всем слушалась я вас, но в этом не могу! Лучше прикажите мне умереть, вот здесь, сейчас, у ног ваших, но начальницей − не желаю и не могу я быть, батюшка!» Тем не менее, когда устроилась мельница и там поселились семь первых девушек, отец Серафим приказал во всем им благословляться и относиться к Елене Васильевне, хотя она так и осталась до самой смерти своей жить в Казанско-церковной общинке. Это до такой степени смущало юную подвижницу, что даже и перед смертью своей она твердила, как бы в испуге: «Нет, нет, как угодно батюшке, а в этом не могу я его слушаться; что я за начальница! Не знаю, как буду отвечать за свою душу, а тут еще отвечать за другие! Нет, нет, да простит мне батюшка, и послушать его в этом никак не могу!» Однако отец Серафим все время поручал ей всех присылаемых им сестер и, говоря о ней, называл всегда «Госпожа ваша! Начальница!»

Елена Васильевна, несмотря на то, что считалась начальницей Мельничной обители, всегда трудилась и несла послушания наравне с прочими сестрами. Когда батюшка Серафим благословил сестер копать Канавку по указанию Царицы Небесной, он говорил приходящим к нему сестрам, указывая на ее старание и труды: «Начальница-то, госпожа-то ваша, как трудится, а вы, радости мои, поставьте ей шалашик, палатку из холста, чтоб отдохнула в ней госпожа-то ваша от трудов!»

Необыкновенно добрая от природы, она  творила добро тайно. Зная нужду многих бедных сестер, а также нищих, она раздавала им все, что имела и что получала от других, но незаметным образом. Бывало, идет мимо, или в церкви, и даст кому-нибудь, говоря: «Вот, матушка, такая-то просила меня передать тебе!» Вся пища ее заключалась обыкновенно в печеном картофеле да лепешках, которые висели у нее на крылечке в мешочке. Сколько их ни пекли, всегда не хватало. «Что за диво!− говорила, бывало, ей сестра-стряпуха.− Сколько лепешек  тебе наложила, куда же девались они?» − «Ах, родная,− кротко ответит ей Елена Васильевна,− ты уж прости меня Христа ради, матушка, да не скорби на меня; что же делать, слабость моя, уж очень я люблю их, вот все и поела!» Спала она на камне, прикрытом лишь плохим ковриком.

Со времени освящения Рождественских храмов батюшка Серафим назначил Елену Васильевну церковницей и ризничной, для этого он попросил саровского иеромонаха отца Илариона постричь ее в рясофор, что и было исполнено.

Она безвыходно пребывала в церкви, читала по шести часов кряду Псалтирь, так как мало было грамотных сестер, и часто ночевала поэтому в церкви, немного отдыхая где-нибудь в сторонке на кирпичном полу.

Удивительной и непостижимой была ее кончина. По благословению батюшки Серафима вылеченный им от тяжелой болезни брат Елены Васильевны Михаил Васильевич Мантуров продал свое имение и на полученные деньги выстроил в Дивееве Рождественские храмы.  Всю жизнь Михаил Васильевич Мантуровь терпел унижения за свой евангельский поступок. Но он переносил все безропотно, молча, терпеливо, смиренно, кротко, с благодушием по любви и необычайной вере своей к святому старцу, во всем беспрекословно его слушаясь, не делая шага без его благословения, всего себя и всю свою жизнь предав в руки преподобного Серафима. А батюшка все, касающееся устройства Дивеева, поручал только ему одному; все это знали и свято чтили Мантурова, повинуясь ему во всем беспрекословно, как  распорядителю самого отца Серафима.

Когда Михаил Васильевич Мантуров заболел злокачественной лихорадкой и эта болезнь была к смерти, отец Серафим  призвал к себе Елену Васильевну и сказал ей: «Ты всегда меня слушала, радость моя, и вот теперь хочу я тебе дать одно послушание… Исполнишь ли его, матушка?» − «Я всегда вас слушала,− ответила она,− и всегда готова вас слушать!» − «Вот, видишь ли, матушка,− продолжал старец,− Михаил Васильевич, братец-то твой, болен у нас и пришло время ему умирать и умереть надо ему, матушка, а он мне еще нужен для обители-то нашей, для сирот-то… Так вот и послушание тебе: умри ты за Михаила-то Васильевича, матушка!» − «Благословите, батюшка!»− ответила Елена Васильевна смиренно и как будто спокойно. Отец Серафим после этого долго-долго беседовал с ней, услаждая ее сердце и касаясь вопроса смерти и будущей вечной жизни. Елена Васильевна молча все слушала, но вдруг смутилась и произнесла: «Батюшка! Я боюсь смерти!» − «Что нам с тобой бояться смерти, радость моя!−ответил о. Серафим.− Для нас с тобою будет лишь вечная радость!»

Вернувшись домой, она заболела, слегла в постель и сказала: «Теперь уже я более не встану!» Однажды, изменившись в лице, она радостно воскликнула: «Святая Игумения! Матушка, обитель-то нашу не оставь!..» Во время своей последней исповеди умирающая поведала, какого видения и откровений она была раз удостоена. «Я не должна была ранее рассказывать это,− объяснила Елена Васильевна,− а теперь уже могу! В храме я увидела в раскрытых Царских дверях величественную Царицу неизреченной красоты, которая, призывая меня ручкой, сказала: “Следуй за Мной и смотри, что покажу тебе!” Мы вошли во дворец; описать красоту его при полном желании не могу вам, батюшка! Весь он был из прозрачного хрусталя и двери, замки, ручки и отделка — из чистейшего золота. От сияния и блеска трудно было смотреть на него, он весь как бы горел. Только подошли мы к дверям, они сами собой отворились и мы вошли как бы в бесконечный коридор, по обеим сторонам которого были все запертые двери. Приблизясь к первым дверям, которые тоже при этом сами собой раскрылись, я увидела огромный зал; в нем были столы, кресла и все это горело от неизъяснимых украшений. Он наполнялся сановниками и необыкновенной красоты юношами, которые сидели. Когда мы вошли, все молча встали и поклонились в пояс Царице. “Вот, смотри,− сказала Она, указывая на всех рукой,− это Мои благочестивые купцы…” Следующий зал был еще большей красоты, весь он казался залитым светом! Он был наполнен одними молодыми девушками, одна другой лучше, одетыми в платья необычайной светлости и с блестящими венцами на головах. Венцы эти различались видом, и на некоторых было надето по два и по три. Девушки сидели, но при нашем появлении все встали молча, поклонились Царице в пояс. “Осмотри их хорошенько, хороши ли они и нравятся ли тебе”,− сказала Она мне милостиво. Я стала рассматривать указанную мне одну сторону зала, и что же, вдруг вижу, что одна из девиц, батюшка, ужасно похожа на меня!» Говоря это, Елена Васильевна смутилась, остановилась, но потом продолжала: «Эта девица, улыбнувшись, погрозилась на меня! Потом, по указанию Царицы, я начала рассматривать другую сторону зала и увидела на одной из девушек такой красоты венец, такой красоты, что я даже позавидовала!− проговорила Елена Васильевна вздохнув.− И все это, батюшка, были наши сестры, прежде меня бывшие в обители, и теперь еще живые, и будущие! Но называть их не могу, ибо не велено мне говорить. Выйдя из этого зала, двери которого за нами сами же затворились, подошли мы к третьему входу и очутились снова в зале несравненно менее светлом, в котором также были все наши же сестры, как и во втором, бывшие, настоящие и будущие; тоже в венцах, но не столь блестящих и называть их мне не приказано. Затем мы перешли в четвертый зал, почти полумрачный, наполненный все также сестрами, настоящими и будущими, которые или сидели, или лежали; иные были скорчены болезнью и без всяких венцов со страшно унылыми лицами, и на всем и на всех лежала как бы печать болезни и невыразимой скорби. “А это нерадивые! − сказала мне Царица, указывая на них.− Вот они и девицы, а от своего нерадения никогда не могут уже радоваться!”»

Елена Васильевна скончалась накануне праздника Пятидесятницы, 28 мая 1832 года, двадцати семи лет от рождения, пробыв в Дивеевской обители всего семь лет. На другой день, в саму Троицу, во время заупокойной литургии и пения Херувимской песни, воочию всех предстоящих в храме покойная Елена Васильевна, как живая, три раза радостно улыбнулась в гробу. Батюшка говорил: «Душа-то ее  как птица вспорхнула! Херувимы и Серафимы расступились! Она удостоилась сидеть недалеко от Святыя Троицы аки дева!»

Елену Васильевну похоронили рядом с первоначальницей матушкой Александрой, с правой стороны Казанской церкви. Прежде несколько раз в эту могилу хотели положить мирских, но могила заливалась водой и хоронить в нее было невозможно. Теперь же могила осталась сухой, и в нее опустили гроб молитвенницы Серафимовой обители.

Елена Васильевна была чрезвычайно красивой и привлекательной наружности, круглолицая, с быстрыми черными глазами и черными же волосами, высокого роста.

Почитание Елены Васильевна началось в Дивееве вскоре после ее кончины. С конца 50-х гг. XIX в. в обители записывались чудеса и исцеления, происходившие на могиле, но эти записи не сохранились. После закрытия в 1927 года Дивеевского монастрыяря и последующего закрытия приходской Казанской церкви могилы близ храма были снесены. В июле 1991 годы были проведены раскопки, выявившие места захоронений преподобных Александры, Марфы и Елены и Н.А. Мотовилова. Были восстановлены могильные насыпи и поставлены кресты. В конце сентября 2000 года в связи с подготовкой прославления преподобных жен Дивеевских были проведены раскопки, в ходе которых 27 сентября были обретены мощи подвижниц. 22 декабря 2000 года Елена Васильевна вместе была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии. Архиерейским Собором РПЦ 2004 года благословлена к общецерковному почитанию. Ее святые мощи находятся в церкви Рождества Пресвятой Богородицы Серафимо-Дивеевского монастыря.

Раки с мощами прпп. Марфы и Елены Дивеевских

Преподобная Марфа

Преподобная Марфа (в миру Мария Семеновна Милюкова) родилась 10 февраля 1810 года в семье крестьян Нижегородской губернии Ардатовского уезда, деревни Погиблово (ныне Малиновка). Семейство Милюковых, праведной и богоугодной жизни, было близко к старцу Серафиму Саровскому. Помимо Марии, в нем было еще двое старших детей − сестра Прасковья Семеновна и брат Иван Семенович. По благословению преподобного Серафима Прасковья Семеновна поступила в Дивеевскую общину и была старицей высокой духовной жизни. Иван по смерти супруги поступил в Саровскую пустынь.

Когда Марии исполнилось тринадцать лет, она вместе с сестрой Прасковьей в первый раз пришла к батюшке Серафиму. Это произошло 21 ноября 1823 года, на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Великий старец, провидя, что девочка Мария есть избранный сосуд благодати Божией, не позволил ей возвратиться домой, а приказал оставаться в Дивеевской общине.

Эта необыкновенная, невиданная доселе отроковица, ни с кем не сравнимая, ангелоподобная, дитя Божие, с ранних лет начала вести подвижническую жизнь, превосходя по суровости подвига даже сестер общины, отличавшихся строгостью жизни. Непрестанная молитва была ее пищей, и только на необходимые вопросы она отвечала с небесной кротостью. Она была почти молчальница, и батюшка Серафим особенно нежно и исключительно любил ее, посвящая во все откровения свои, будущую славу обители и другие великие духовные тайны.

Вскоре после поступления Марии в общину при Казанской церкви Пресвятая Богородица повелела преподобному Серафиму создать рядом с этой общиной новую, девичью, с которой и началось создание обещанной Ею матушке Александре обители. Через две недели после явления Божией Матери, а именно 9 декабря 1825 года, Мария вместе с еще одной сестрой пришла к преподобному Серафиму, и батюшка объявил им, что они должны с ним идти в дальнюю пустынку. Придя туда, батюшка подал сестрам две зажженные восковые свечи из взятых с собою по его приказанию вместе с елеем и сухарями, и велел стать Марии с правой стороны Распятия, висевшего на стене, а Прасковье Степановне − с левой. Так они стояли более часа с зажженными свечами, а отец Серафим все время молился, стоя посередине. Помолясь, он приложился к Распятию и им велел помолиться и приложиться. Так перед началом основания новой общины преподобный совершил это таинственное моление с сестрами, которых избрала Матерь Божия на особое служение Ей и обители.

В течение четырех последующих лет подвизалась Мария, помогая преподобному Серафиму и сестрам в устроении новой общины. Вместе с ним и другими сестрами она заготавливала столбы и лес для мельницы, которую благословила построить на месте основания новой общины Матерь Божия; носила камни для строительства церкви Рождества Пресвятой Богородицы; молола муку и выполняла другие послушания, никогда при этом не оставляя сердечной молитвы, молча вознося свой горящий дух ко Господу.

Она прожила в обители всего шесть лет и девятнадцати лет 21 августа 1829 года мирно и тихо отошла ко Господу. Предузнав духом час ее кончины, преподобный Серафим вдруг заплакал и с величайшей скорбью сказал о. Павлу, своему соседу по келии: «Павел! А ведь Мария-то отошла, и так мне ее жаль, так жаль, что, видишь, все плачу!» О посмертной ее судьбе говорил: «Какой она милости сподобилась от Господа! В Царствии Небесном у Престола Божия, близ Царицы Небесной со святыми девами предстоит! Она схимонахиня Марфа, я ее постриг. Бывая в Дивееве, никогда не проходи мимо, а припадай к могилке, говоря: “Госпоже и мати наша Марфо, помяни нас у Престола Божия во Царствии Небесном!”». После этого Батюшка вызвал к себе церковницу, сестру Ксению Васильевну Путкову, которой он всегда приказывал записывать разные имена для поминовения, и сказал ей: «Во, матушка, запиши ты ее, Марию-то, монахинею, потому что она своими делами и молитвами убогого Серафима там удостоилась схимы! Молитесь же и вы все о ней как о схимонахине Марфе!» По словам преподобного Серафима, она является начальницей над дивеевскими сиротами во Царствии Небесном, в обители Божией Матери.

Мария Семеновна была высокого роста и привлекательной наружности с лицом продолговатым, белым и свежим, с голубыми глазами, густыми, светло-русыми волосами.

В 2000 году схимонахиня Марфа была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, в 2004 году Архиерейский собор благословил ее общецерковное почитание. Ныне ее честные мощи почивают в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Серафимо-Дивеевском монастыре.

Преподобная Александра

 Приблизительно около 1760 года прибыла в Киев со своей трехлетней дочерью  вдова Агафия Семеновна Мельгунова, богатая помещица Ярославской, Владимирской и Рязанской (Переяславской) губерний. Она владела семьюстами душ крестьян, имела капитал и большие поместья. Известны имена ее благочестивых родителей − Симеон и Параскева. Сведения о ее жизни были переданы дивеевским священником Василием Дертевым,  у которого Мельгунова жила, а также сестрами ее общины и протоиереем Василием Садовским. Но и эти свидетельства весьма отрывочны, так как матушка Александра по смирению своему очень мало о себе рассказывала.

Монашество она приняла во Флоровском монастыре под именем Александры. Подвижническая жизнь ее во Флоровском монастыре продолжалась не очень долго. «Достоверно одно,− свидетельствуют священники Дертев и Садовский, а также Н. А. Мотовилов,− что мать Александра однажды после долгого полунощного молитвенного бдения, будучи то ли в легкой дремоте, то ли в ясном видении, Бог весть, сподобилась видеть Пресвятую Богородицу и слышать от Нее следующее: “Это Я, Госпожа и Владычица твоя, Которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе волю Мою: не здесь хочу Я, чтобы ты окончила жизнь твою, но как Я раба Моего Антония вывела из Афонского жребия Моего, святой горы Моей, чтобы он здесь, в Киеве, основал новый жребий Мой − Лавру Киево-Печерскую, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусския места святых обителей Моих, и будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою, и прославлю Имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную такую обитель великую Мою, на которую низведу Я все благословения Божий и Мои, со всех трех жребиев Моих на земле: Иверии, Афона и Киева. Иди же, раба Моя, в путь твой, и благодать Божия, и сила Моя, и благодать Моя, и милость Моя, и щедроты Мои, и дарования святых всех жребиев Моих выну да будут с тобою!” И преста видение».

Мать Александра хотя и восхитилась духом, но не сразу решилась предаться вере во все слышанное и виденною ею. Слагая все в своем сердце, она сперва сообщила о видении своему духовному отцу, затем другим великим и богодуховенным отцам Киево-Печерской лавры и старицам, одновременно подвизавшимся с нею в Киеве. Мать Александра просила их разобрать, рассудить и решить, что за видения удостоилась она, и не есть ли это мечта, игра воображения и прелесть. Но святые старцы и старицы после молитв и долгих размышления единогласно решили, что видение Царицы Небесной было истинное и что мать Александра − ввиду того, что удостоилась быть избранницею, первоначальницей и первоосновательницей четвертого жребия Божией Матери во вселенной,− блаженна и преблаженна.

Сведения о том, где и сколько времени странствовала мать Александра, утратились с годами и нигде в записках и рассказах не значатся. По показаниям старожилов, она в 1760 году шла из Мурома в Саровскую пустынь. Не доходя двенадцать верст, мать Александра остановилась на отдых в селе Дивееве. Она выбрала себе для отдыха лужайку у западной стены небольшой деревянной церкви, где и уселась на стопе лежавших бревен. Усталая, уснула сидя, и в легкой дремоте снова удостоилась увидеть Божию Матерь, Которая сказала: «Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России, когда еще в первый раз являлась Я тебе в Киеве; и вот здесь предел, который божественным промыслом положен тебе: живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих, и Я всегда буду с тобою и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете: это Четвертый жребий Мой во вселенной. И как звезды небесныя, и как песок морской, умножу Я тут служащих Господу Богу, и Меня, Приснодеву Матерь Света, и Сына Моего Иисуса Христа величающих: и благодать Всесвятаго Духа Божия и обилие всех благ земных и небесных с малыми трудами человеческими не оскудеют от этого места Моего возлюбленнаго!»

Мать Александра  дошла до Саровской пустыни в великой радости. И так как этот монастырь процветал тогда святостью жизни многих великих и дивных подвижников, то они могли ей помочь советами и наставлениями. Познакомившись с ними,  Агафия Семеновна открыла им душу и попросила от них совета и вразумления, как поступить ей в столь удивительных обстоятельствах. Саровские старцы подтвердили ей слова и пояснения киево-печерских иноков и также посоветовали всецело предаться воле Божией и исполнять все ей указанное Царицей Небесной. Вскоре заболела и скончалась ее девяти- или десятилетняя дочь. Мать Александра увидела в смерти своей единственной дочери еще одно указание Божие и подтверждение всего возвещенного ей Царицей Небесной.

Агафия Семеновна по благословению саровских старцев решила отрешиться от всего своего имущества. Отпустив своих крестьян на волю за небольшую плату, а тех, которые не желали воли, распродав за сходную и недорогую цену тем добрым помещикам, которых они сами себе выбрали, она совершенно освободилась от всяких земных забот. Часть капитала она положила вкладами в монастыри и церкви для поминовения родителей, дочери и родных, а, главное, поспешила на помощь туда, где надо было построить или возобновить храмы Божии. Современники указывают двенадцать церквей, построенных и возобновленных Агафией Семеновной. Среди них – Успенский собор Саровской пустыни, достроить который матушка помогла значительным капиталом.

По возвращении в Дивеево Агафия Семеновна выстроила себе келию на дворе священника отца Василия Дертева и прожила в ней двадцать лет, совершенно забыв свое происхождение и нежное воспитание. По своему смирению, она упражнялась в самых трудных и черных работах, очищая хлев отца Василия, ходя за его скотиной, стирая белье. Кроме этого мать Александра хаживала в крестьянское поле и там сжинала и связывала в снопы хлеб одиноких крестьян, а в страдную пору, когда в бедных семьях все, даже хозяйки, проводили дни на работе, топила в избах печи, месила хлебы, готовила обед, обмывала детей, стирала их грязное белье и надевала на них чистое к приходу их усталых матерей. Все это она делала потихоньку, дабы никто не знал и не видал. Однако, несмотря на все старания и укрывательства, крестьяне стали мало-помалу признавать благодетельницу. Дети указывали на мать Александру, а она с удивлением смотрела на благодаривших ее и отказывалась от своих поступков и действий.

Внешность матушки Александры известна со слов ее послушницы, Евдокии Мартыновны: «Одежда Агафии Семеновны была не только простая и бедная, но и многошвейная и притом зимою и летом одна и та же; на голове она носила холодную черную, кругленькую шерстяную шапочку, опушенную заячьим мехом, потому что она часто страдала головной болью; платочки носила бумажные. На полевые работы ходила в лаптях, а под конец своей жизни хаживала уже в холодных сапожках. Матушка Агафия Семеновна носила власяницу, была среднего роста, вида веселого; лицо у нее было круглое, белое, глаза серые, нос короткий луковичкою, ротик небольшой, волосы в молодости были светло-русые, лицо и ручки полные».

В начале 70-х годов XVIII века мать Александра приступила к постройке каменного храма в Дивееве во имя иконы Казанской Божией Матери взамен старого деревянного на том самом месте, где явилась ей Царица Небесная. Когда была освящена Казанская церковь, помещица Жданова пожертвовала небольшой клочок земли с северной стороны храма. И здесь матушка-первоначальница построила первые три келии − для себя, четырех послушниц и странников, которые направлялись на богомолье в Саровскую пустынь. Внутренний вид келий соответствовал трудному и скорбному житию этой великой избранницы Царицы Небесной. В доме были две комнатки и две каморки. В одной каморке находилась около печки небольшая лежанка, сложенная из кирпичей, около лежанки оставалось место только для того, чтобы в свое время там у умиравшей матушки мог встать настоятель Пахомий и на коленях перед матушкой иеродиакон Серафим, получивший от нее благословение заботиться о дивеевских сестрах.  Тут же была дверь в темную каморку − молельню матушкину, где уже могла поместиться на молитве лишь одна она перед большим Распятием с затепленной перед ним лампадкой. Окна в этой молельне не было. Это молитвенное созерцание матушкино перед Распятием положило отпечаток на весь дух жизни дивеевских сестер. Молитва на мысленной Голгофе, сострадание Распятому Христу − самая глубокая из молитв. На этих молитвенных подвигах матушки Александры создавался благословенный Дивеев.

В течение двенадцати лет в праздники и воскресные дни Агафия Семеновна никогда не уходила из церкви прямо домой, но по окончании литургии всегда останавливалась на церковной площади и поучала крестьян, говоря им о христианских обязанностях и о достойном почитании праздничных и воскресных дней. Эти духовные беседы вспоминались с благодарностью прихожанами села Дивеева даже много лет спустя после ее смерти. К ней стекались со всех сторон не только одни простые люди, но и высокопоставленные лица, купечество и даже духовенство, чтобы послушать ее наставления: получить благословение, совет и удостоиться ее привета. В семейных делах, спорах и ссорах к ней обращались как к праведному судии и, конечно, беспрекословно подчинялись ее решениям. Милостыня матери Александры была всегда тайная; она служила всем, чем только умела и насколько могла. Многообразные подвиги настолько умягчили ее сердце и так угодили Господу Богу, что она удостоилась высокого дара благодатных слез.

Так жила мать Александра до конца своих дней, ведя жизнь богоугодную, подвижническую, крайне суровую, в постоянном труде и молитве. Строго исполняя все трудности саровского устава, она во всем руководствовалась советами отца Пахомия. Она и сестры шили свитки, вязали чулки и работали все нужное из рукоделья для саровской братии. Отец Пахомий в свою очередь выдавал малой общине все необходимое для их земного существования,  даже пищу привозили сестрам раз в сутки с саровской трапезы. Общинка матери Александры была плоть от плоти Саровской пустыни. Жизнь матери Александры и ее сестер вполне соответствовала идее нищенства, работы на насущное пропитание.

В июне 1788 года, предчувствуя приближение своей кончины, мать Александра восприяла на себя великий ангельский образ. Она просила отцов-подвижников, ради любви Христовой,  не оставлять и не покидать неопытных ее послушниц, а также попещись в свое время об обители, обетованной ей Царицею Небесною. На это старец отец Пахомий ответил: «Матушка! Послужить по силе моей и по твоему завещанию Царице Небесной попечением о твоих послушницах не отрекаюсь, также и молиться за тебя не только я до смерти моей буду, но и обитель вся наша никогда благодеяний твоих не забудет. Впрочем, не даю тебе слово, ибо я стар и слаб, но как же браться за то, не зная, доживу ли до этого времени. А вот иеродиакон Серафим − духовность его тебе известна, и он молод− доживет до этого; ему и поручи это великое дело». Матушка Агафия Семеновна начала просить отца Серафима не оставлять ее обители, как Царица Небесная Сама тогда наставить его на то изволит.

Дивная старица Агафия Семеновна скончалась 13 июня, в день святой мученицы Акилины. При кончине матушка говорила своей келейнице: «А ты, Евдокиюшка, как я буду отходить, возьми образ Пресвятой Богородицы Казанской, да и положи его мне на грудь, чтобы Царица Небесная была при мне во время отхода моего, а пред образом свечку затепли».

«Она святая была! Я и сам доныне ее стопы лобызаю!» – говорил о Дивеевской первоначальнице преподобный Серафим Саровский. Ему было открыто, что преподобная Александра будет в мощах почивать в Дивееве.

Рака с мощами прп. Александры Дивеевской

Блаженная Мария Дивеевская

Блаженная Мария (Мария Захаровна Федина) родилась в селе Голеткове Елатомского района Тамбовской губернии в крестьянской семье. С детства Мария любила уединение и молитву. Отец Марии умер, когда ей исполнилось тринадцать лет, через год умерла и её мать Пелагея. Осиротев в четырнадцать лет, она скиталась между Дивеевом и Саровом голодная. Ходила она, не разбирая погоды, зимой и летом, в стужу и жару, в полую воду и в дождливую осень одинаково − в лаптях, часто рваных, без онуч. Однажды шла в Саров на Страстной неделе в самую распутицу по колено в воде, перемешанной с грязью и снегом; ее нагнал мужик на телеге, пожалел и позвал подвезти, она отказалась. Летом Мария, видимо, жила в лесу, потому что когда она приходила в Дивеево, тело ее было сплошь усеяно клещами и многие из ранок уже нарывали. Про Марию Ивановну говорили, что она перед приходом в Дивеев сорок лет прожила под мостом в непрестанной молитве. Матушка игумения Александра часто посылала спрашивать Марию Ивановну по разным недоуменным вопросам.

Никто никогда не слыхал от нее ни жалобы, ни стона, ни уныния, ни раздражительности или сетования на человеческую несправедливость. И Сам Господь за ее богоугодную жизнь и величайшее смирение и терпение прославил ее среди людей. Начали они замечать: что она скажет или о чем предупредит, то сбывается и у кого остановится, те получают благодать от Бога.

Блаженная Прасковья Ивановна, предчувствуя свою кончину, говорила близким: «Я еще сижу за станом, а другая уже снует, она еще ходит, а потом сядет».

В день смерти блаженной Параскевы Саровской, монахини выгнали блаженную Марию из монастыря, раздосадованные ее странностями. Но приехал в обитель крестьянин и сказал: «Какую рабу Божию прогнали вы из монастыря, она мне сейчас всю мою жизнь сказала и все мои грехи. Верните ее в монастырь, иначе потеряете навсегда». За Марией Ивановной тотчас отправили посыльных. Она себя не заставила ждать и вернулась в монастырь.

Когда ее спрашивали, почему она называется Ивановна. «Это мы все, блаженные, Ивановны по Иоанну Предтече»,− отвечала она.

Мария Ивановна говорила быстро и много, иногда стихами и временами сильно ругалась, особенно после 1917 г.ода, но под ее словами скрывались прозорливые обличения. По молитвам блаженной, самой много страдавшей от мучительных болезней и несчастных случаев, ею же себе и устроенных, Господь многократно исцелял страждущих, о чем сохранились свидетельства очевидцев.

В годы тяжелых революционных испытаний для России увеличился поток нуждающихся в наставлении и молитвенной помощи. Ее пророчества и предсказания помогли многим людям избежать опасности и гибели, найти верный путь в непростых обстоятельствах. Советские власти воздвигли гонение на блаженную и запрещали принимать посетителей. После закрытия монастыря в 1927 году Мария Ивановна находила приют в домах верующих. Незадолго до смерти блаженную подвергли аресту и допросу, но признав ее ненормальной, отпустили.

Мария Ивановна, провидя будущие испытания лагерями, ссылками и годами безбожия, укрепляла сестер обители, предсказывая возрождение Серафимо-Дивеевского монастыря. Кто-то сказал блаженной: «Ты все говоришь, Мария Ивановна, монастырь! Не будет монастыря!» − «Будет! Будет! Будет!» — и даже застучала изо всей силы по столику.

Истинная подвижница и богоугодный человек, она имела дар исцеления и прозорливости. Рассказывали сестры, что в ночь с 4 на 5 июля 1918 года, то есть в ночь мученической кончины Царской Семьи, Мария Ивановна страшно бушевала и кричала: «Царевен штыками! Проклятые жиды!» Неистовствовала страшно, и только потом выяснилось, о чем она кричала.

После разгона монастыря она жила сначала в селе Пуза, оттуда по благословению игумении Александры ее перевезли в Елизарово. Здесь она прожила до весны, а весной перевезли ее в Дивеево, сначала к глухонемым брату с сестрой, а в 1930 году – на хутор возле села Починок и наконец в Череватово, где она и скончалась 8 сентября 1931 года. Похоронили Марию Ивановну на сельском кладбище.

Святая старица была прославлена как местночтимая святая в июле 2004 года в ходе торжеств, посвященных 250-летию со дня рождения преподобного Серафима Саровского. В октябре того же года состоялось ее общецерковное прославление. Ныне честные мощи святой блаженной Марии, обретенные 14 сентября 2004 года на кладбище села Большое Череватово, почивают в Казанском храме Серафимо-Дивеевского монастыря вместе с мощами святых блаженных стариц Пелагии и Параскевы Дивеевских.

Рака с мощами блж. Марии Дивеевской

Блаженная Параскева Ивановна

Блаженная Прасковья Ивановна, в миру Ирина, родилась в 1795 году в селе Никольском Спасского уезда Тамбовской губернии. Ее родители, Иван и Дарья, были крепостные. Когда девице минуло семнадцать лет, господа выдали ее замуж за крестьянина Федора. Ирина стала примерной женой и хозяйкой, и семья мужа полюбила ее за кроткий нрав, за трудолюбие, за то, что она усердно молилась дома и в храме, избегала гостей и общества и не выходила на деревенские игры. Так они прожили с мужем пятнадцать лет, но Господь не благословил их детьми. Через восемь лет муж Ирины умер. А вскоре стряслась еще одна беда − в господском доме обнаружилась пропажа двух холстов. Прислуга оклеветала Ирину, показав, что это она их украла. По приказанию станового пристава ее жестоко избили, пробили голову, порвали уши. Ирина бежала от господ в Киев на богомолье. Здесь, видимо, она и приняла постриг в схиму.

Киевские святыни, встреча со старцами совершенно изменили ее внутреннее состояние − она теперь знала, для чего и как жить. Она желала теперь, чтобы в ее сердце жил только Бог − единственный любящий всех милосердный Христос, раздаятель всяческих благ. Несправедливо наказанная, Ирина с особенной глубиной почувствовала неизреченную глубину страданий Христовых и Его милосердие.

Через полтора года полиция нашла ее в Киеве и отправила по этапу к господам. Путь был мучительным и долгим, ей пришлось испытать и голод, и холод, и жестокое обращение конвойных солдат, и грубость арестантов-мужчин.

Более года прослужила Ирина господам, но затем вновь бежала. Через год полиция опять нашла ее в Киеве и препроводила по этапу. Господа выгнали Ирину на улицу, раздетую и без куска хлеба. Пять лет она бродила по селу, как помешанная, и была посмешищем для всех. Она выработала привычку жить круглый год под открытым небом, перенося голод, холод и зной. А затем ушла в саровские леса и прожила там больше двух десятков лет в пещере, которую сама вырыла.

Прежде Паша обладала удивительно приятной наружностью. За время жизни в саровском лесу, долгого подвижничества и постничества она стала похожа на Марию Египетскую: худая, почерневшая от солнца. Видя ее подвижническую жизнь, люди стали обращаться к ней за советами, просили помолиться. Враг рода человеческого научил злых людей напасть на нее и ограбить. Ее жестоко избили, и с тех пор головная боль и опухоль под ложечкой мучили ее постоянно.

За шесть лет до смерти блаженной Пелагеи Ивановны Паша явилась в обитель с куклой, а потом и со многими куклами: нянчилась с ними, ухаживала за ними, называла их детьми. Теперь она по нескольку недель, а затем и месяцев проживала в обители. А по кончине блаженной Пелагеи Ивановны Паша совсем перебралась в монастырь.

Напившись чая после обедни, блаженная садилась за работу, вязала чулки или пряла пряжу. Это занятие сопровождалось непрестанной Иисусовой молитвой, и потому ее пряжа особенно ценилась в обители, из нее делались пояски и четки. Вязанием чулок она называла в иносказательном смысле упражнение в непрестанной Иисусовой молитве. Так, однажды приезжий подошел к ней с мыслью, не переселиться ли ему поближе к Дивееву. И она сказала в ответ на его мысли: «Ну, что же, приезжай к нам в Саров, будем вместе грузди собирать и чулки вязать», – то есть класть земные поклоны и учиться Иисусовой молитве.

Молилась она своими молитвами, но знала некоторые и наизусть. Богородицу она называла «Маменькой за стеклышком». Иногда она останавливалась, как вкопанная, перед образом и молилась или становилась на колени, где попало − в поле, в горнице, среди улицы, и усердно со слезами молилась.

В дни прославления преподобного Серафима Дивеево посетили царь Николай II и царица Александра Федоровна. Побывали они у блаженной Параскевы Ивановны, которая предсказала рождение наследника и падение самодержавия. Царь говорил, что она − великая раба Божия.

Прасковья Ивановна умерла 22 сентября 1915 года в возрасте около 120 лет. Похоронили ее у алтаря Троицкого собора. На стенках и крышках гроба Параскевы Ивановны было написано: «Духовнии мои, братия и спостницы, не забудите мене егда молитеся, но зряще мой гроб, поминайте мою любовь и молите Христа, да учинит дух мой с праведными».

Во время торжеств, посвященных 250-летию рождения преподобного Серафима Саровского, 31 июля 2004 года блаженная Параскева была причислена к лику местночтимых святых Нижегородской епархии, а 6 октября того же года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви установил ее общецерковное почитание. Святые мощи были обретены 20 сентября 2004 года и почивают ныне в Казанской церкви Серафимо-Дивеевского монастыря. В 2004 году был передан монастырю домик-келья, где она жила, ныне в нем находится музей истории Дивеевской обители с мемориальной комнатой блаженной Паши.

Рака с мощами блж. Параскевы Дивеевской

Блаженная Пелагия Ивановна

«Эта женщина будет великий светильник!»− так сказал Саровский чудотворец о будущей блаженной старице Пелагии Ивановне Серебренниковой. Она родилась в 1809 году в богатой купеческой семье в городе Арзамасе. Вскоре после вынужденного замужества Пелагия Ивановна побывала у преподобного Серафима в Сарове и имела с ним продолжительную беседу, определившую ее дальнейшую жизнь и поставившую ее на путь духовного делания. После этого она стала учиться Иисусовой молитве, которая с молодых лет стала благодатно действовать в ней. Как бы потеряв рассудок, Пелагия Ивановна стала несуразно одеваться и странно вести себя в общественных местах, вызывая пересуды и оскорбления, которые искренно радовали ее душу, презревшую все блага мира сего. Живя на улице, блаженная днем бегала по городу и безумствовала, а ночи проводила в молитве на паперти церкви. Муж, как и родственники, не понимавший великого пути жены, подвергал ее побоям и истязаниям, морил голодом и холодом, сажал на цепь. Только благодать Божия подкрепляла ее и давала силы переносить все мучения.

В 1837 году Пелагию Ивановну привезли в Дивеево. Первая ее келейница так била Пелагию Ивановну, что и смотреть нельзя было без жалости. А Пелагия Ивановна вызывала всех на побои себе, ибо безумствовала, колотилась головой и руками о стены монастырских построек. В келии бывала редко, а большую часть дня проводила в монастырском дворе: сидела или в яме, наполненной всяким навозом, или же в сторожке в углу. Всегда летом и зимой ходила босиком, становилась нарочно ногами на гвозди, прокалывала их насквозь и всячески старалась истязать свое тело. Питалась только хлебом и водой, да и того иногда не было.

Она почти не спала, разве, сидя, немного задремлет, а ночью уйдет и стоит где-нибудь в обители, невзирая ни на дождь, ни на стужу, обратясь к востоку. Больна никогда не бывала. Ногтей Пелагия Ивановна никогда не обрезала и никогда не ходила в баню. Года за три до смерти она в буран упала и примерзла к земле на огороде, и девять часов ночью находилась на холоде в одном сарафане и в рубашке.

Дивеевскую обитель она хранила, называя всех в ней своими дочками. И точно, была она для обители матерью; ничего без нее здесь не делалось. В послушание ли кого послать, принять ли кого в обитель или выслать – все делалось с совета блаженной старицы.

В Дивеево к ней стал стекаться со всех сторон народ, люди разных званий и состояний; все спешили увидеть ее и услышать от нее мудрое слово назидания, утешения, совета духовного или обличения и укора, смотря каждый по своей потребе. И она, обладая даром прозорливости, говорила всякому, что для него было нужно и душеспасительно: с иным – ласково, а с иным – грозно, иных же вовсе отгоняла от себя и бросала в них камнями, других жестоко обличала, причем голос ее как некогда у блаженного Христа ради юродивого Андрея, подобно колоколу звучал сильно и благодатно, так что кто его слушал, вовек не мог забыть потрясающего действия ее слов. А говорила она почти неумолкаемо, то иносказательно, то прямо и ясно, смотря по душевной потребе слушавших.

Сохранилось описание Пелагии Ивановны, сделанное художником М.П. Петровым в 1874 году: «На полу на войлоке сидела старая, скорченная и грязная женщина, с огромными ногтями на руках и босых ногах», «Она немедленно по приходе моем встала и выпрямилась предо мною во весь рост. Это была женщина красиво сложенная, с необыкновенно живыми, блестящими глазами».

Чу́дная связь существовала между этой подвижницей и великим старцем Серафимом, начало которой положил он по особому откровению свыше и по благословению Пресвятой Богородицы после продолжительной своей беседы с Пелагеей Ивановной. Он благословил ее на великий подвиг юродства, поклонился ей до земли и сказал: «Поди, поди, матушка, поди в Дивеево, побереги моих сирот. После ее ухода отец Серафим сказал так, что слышали свидетели события: «Эта женщина будет великим светильником!»

По возвращении домой Пелагея Ивановна начала юродствовать, полностью отрекшись от мира. Босая, полунагая, голодная, бегала она по городу, безумствовала, проводила ночи без сна, в молитве перед дверьми храма. Терпела побои и истязания, сажена была на цепь, но безропотно перенося тяжкие мучения, продолжала предназначенный ей путь.

Сестры Дивеевской общины, увидев Пелагею Ивановну, пожалели ее и забрали к себе. Так исполнилось предсказание отца Серафима. Сорок шесть лет провела она в Дивеевском монастыре, год за годом неся тяжкое бремя подвига, оберегая своей молитвою святую обитель.

Терпение и лишения были ее уделом: она никогда не просила пищи, а вкушала, когда предложат, и очень скудно; круглый год она ходила босиком, не мылась, не стригла ногтей, спала на полу на войлочной подстилке, денег никогда ни от кого не брала; говорила иносказательно, но весьма мудро и имела дар прозорливости.

Пелагея Ивановна при разных обстоятельствах своей жизни постоянно твердила: «Я − Серафимова», «Серафим меня испортил», «старичок-то (то есть Серафим.) ближе к нам…» − и до конца жизни своей неусыпно бодрствовала над Дивеевской обителью. «Вон сколько у меня деток-то», — говорила она другой блаженной, Паше Саровской, выражая всю любовь свою к дивеевским сиротам. А сердобольная заботливость о матери игумении Марии, о ее трудах и хлопотах по управлению обителью, и ревность по правде, попранной и поруганной, когда она решилась вразумить святителя, – все это ясно показывало в ней верное и точное исполнение просьбы великого старца: «Поди, поди в Дивеево, побереги моих сирот». И она берегла и сберегла их для вечности. Бережет и теперь, без сомнения, своей молитвой ко Господу и своим ходатайством пред Ним.

Она очень любила цветы и, если имела их в руках, то задумчиво перебирала, тихо нашептывая молитву. В последнее время живые цветы почти всегда имелись у нее в руках, потому что их приносили те, кто желали сделать ей удовольствие, и эти цветы, видимо, утешали ее. Перебирая их и любуясь ими, она и сама делалась светлой и радостной, точно витала уже умом своим в ином мире.

Блаженная Пелагея прожила в Дивееве 47 лет и 30 января 1884 года отошла ко Господу. Ей было 75 лет. Отпевание состоялось на девятый день при громадном стечении народа. Похоронили Пелагию Ивановну на монастырском кладбище у алтаря Троицкого собора. На девятый день после кончины блаженной, то есть 7 февраля 1884 года, было совершено ее отпевание при громадном стечении народа. Похоронили Пелагию Ивановну у Свято-Троицкого собора, против главного алтаря. На могиле блаженной старицы воздвигли памятник с надписями на четырех сторонах: 1) «Пелагея Ивановна Серебренникова, урожденная Сурина, по благословению старца Божия иеромонаха Серафима за святое послушание оставила все счастье земной жизни, мужа и детей, приняв на себя подвиг юродства, и приняла гонения, заушения, биения и цепи Христа Господа ради. Родилась в 1809 году, прожила в монастыре 47 лет, и 30 января 1884 года отошла ко Господу 75 лет от роду»; 2) «Блажени есте, егда поносят вам, и изжденут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех. Все здесь претерпевшая и все превозмогшая силою любви твоей к Богу, любви Его ради потерпи нашу немощь духовную и крестом подвига твоего заступи нас»; 3) «Свято-Троицкого Серафимо-Дивеева монастыря Серафимов Серафим, блаженная Пелагея. Пелагея, взяв крест свой ради Бога, на земле жила она вся в Боге, и на небе живет вечно с Богом»; 4) «Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное. На тернистом пути подвига твоего не оставляла ты никого, к тебе прибегающего не забуди и там, в блаженстве вечной Божией славы, обитель, тобою излюбленную».

Ныне блаженная Пелагия Ивановна почивает в мощах в Казанском храме Серафимо-Дивеевской обители вместе с блаженными Параскевой Ивановной и Марией Ивановной. 31 июля 2004 года все они были причислены к лику местночтимых святых Нижегородской епархии. В сентябре того же года совершилось обретение святых мощей блаженных стариц. Честные мощи святой блаженной Пелагии были обретены 17 сентября. В октябре 2004 года Архиерейский собор благословил общецерковное прославление Дивеевских блаженных Пелагии, Параскевы и Марии.

Рака с мощами блж. Пелагии Дивеевской

Преподобномученица Пелагия (Тестова)

Преподобномученица Пелагия родилась в крестьянской семье в деревне Арга Тамбовской губернии. С четырнадцати лет почти три десятилетия она подвизалась в Серафимо-Дивеевском монастыре, несла послушание портнихи и косца.

После революции монастырь стал существовать как трудовая артель. Инокиня Пелагия была членом совета и «заведующей рабочими силами монастыря». Она пыталась защитить сестер и отказалась исполнить требование представителя власти, за что была арестована летом 1919 года и приговорена к трехлетнему заключению. Для расследования «контрреволюционности» монастыря в Дивеево прибыла комиссия, которая установила невиновность инокинь. Сестры были освобождены, а совет монастыря восстановлен в своих правах. Под видом артели обитель просуществовала восемь лет.

После того, как в 1927 году началась ликвидация монастыря, инокиня Пелагия стала жить при церкви села Воробьево Арзамасского района. 20 ноября 1937 года инокиню Пелагию арестовали и обвинили в ведении «контрреволюционной агитации пораженческого и клеветнического характера». Решением тройки НКВД от 14 декабря 1937 года она была приговорена к заключению в Карагандинском исправительно-трудовом лагере сроком на восемь лет. Из документов ее личного дела следует, что при потере трудоспособности на 85% мать Пелагия использовалась на общих работах.

Несмотря на изнуряющий каторжный труд при тяжких болезнях,  в характеристиках заключенной Пелагии Тестовой отмечается: «качество работы хорошее», «нормы выполняет», «взысканий не имеет».

3 ноября 1944 года, накануне празднования Казанской иконы Божией Матери, инокиня Пелагия умерла в лагерной больнице и была погребена на лагерном кладбище у поселка Жартас.

6 октября 2001 года на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви было принято решение включить в состав уже прославленного Собора новомучеников и исповедников Российских XX века преподобноисповедницу Пелагию (Тестову).

Рака с мощами прмц. Пелагии Дивеевской

Икона Божией Матери «Умиление» Серафимо-Дивеевская

В воспоминаниях современников келейная икона Серафима Саровского, которую он сам называл «Всех радостей Радость», упоминается в описаниях последнего периода жизни старца, когда, выйдя в 1815 году из затвора, он стал принимать в своей келье всех искавших беседы и поучения. После совместной покаянной молитвы и благословения, отец Серафим обыкновенно крестообразно помазывал чело пришедшего елеем из лампады, горевшей перед келейной иконой.

Чудотворный образ Богородицы Умиление Дивеевский

Житие старца сообщает, что «обычай его помазывать приходящих беспрепятственно оставался за ним, потому что помазанные получали врачевание». Наиболее известна история исцеления в 1815 году помещика М.В. Мантурова. Когда исцеленный бросился лобызать ноги отца Серафима, старец строго сказал: «Разве Серафимово дело мертвить и живить? Это дело единого Господа! Господу всемогущему да Пречистой Его Матери даждь благодарение». Житие Серафима Саровского содержит ряд аналогичных случаев исцелений: крестьянки из Владимирской губернии – от болезни суставов, крестьянина М.Б. из села Автодеева Ардатовского уезда – от последствий жестокого удара, будущего инока Саровской пустыни Александра – от ушной болезни. 

В начале 1833 году иеромонах Серафим был найден почившим в своей келье в коленопреклоненном предстоянии перед иконой Богоматери «Умиление». Старицы Дивеевской обители вспоминали, что незадолго до своей смерти он, указывая на келейную икону, говорил дивеевским сестрам, посещавшим его: «Поручаю и оставляю вас на попечение вот этой Царице Небесной». После кончины старца игумен Саровской пустыни Нифонт призвал к себе келейника отца Серафима и приказал отдать икону Богоматери «Умиление» дивеевским сестрам: «Она туда им надлежит».

В 1903 году Святейший Синод постановил признать старца Серафима в лике святых и совершить торжественное открытие его мощей. 16 июля в Сарове начались торжества по случаю прославления мощей преподобного. Очевидец, описывая крестный ход 17 июля из Дивеева в Саров, в котором участвовали монахини Дивеевского монастыря, сообщает, что они несли чудотворную икону Божией Матери «Умиление»: «Когда крестный ход из Дивеева приблизился к часовне, два протоиерея вынули из кивота несенную в крестном ходу чудотворную икону Божией Матери «Умиление» и передали ее Преосвященному Иннокентию, который осенил ею народ на четыре стороны». 

С этого времени слава келейной иконы батюшки Серафима вышла за границы Дивеевского монастыря. Почему это стало возможным, можно понять, приняв во внимание слова митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония, говорившего, что «у святого человека все свято и чудодейственно, даже тень, даже одежда, а не одно только тело или кости. (…) Даже прах, по которому ступали ноги святого человека, приобретает целебную силу. Так и после святого старца Серафима земля с его могилы, камень, на котором он молился, вода из источника, который он вырыл, почитаются как святые и (…) чудодейственные». Эти слова вполне объясняют, почему одновременно с канонизацией Серафима Саровского произошло неофициальное, но широкое признание чудотворности его келейной иконы. Почитание святой реликвии старца совершенно естественным образом соединилось как со славой преподобного, так и со всеобщим культом почитания чудотворных икон Богоматери на Руси. 
В Серафимо-Дивеевском монастыре отмечались прежде и сейчас почитаются местные праздники в честь иконы Богоматери «Умиление»: 28 июля/10 августа – на церковный праздник в честь иконы Богоматери Устюженской-Смоленской Одигитрии, именуемой «Умиление», и 9/22 декабря – на день Зачатия праведной Анны. Архимандритом Серафимом Чичаговым была составлена особая служба в честь иконы Богоматери «Умиление». До наших дней дошли два старинных акафиста Пресвятой Богородице в честь Ее иконы «Серафимо-Дивеевской Умиление»; один, по-видимому, был написан дивеевскими сестрами, другой – митрополитом Сергием (Страгородским) в бытность его управляющим Нижегородской епархией. 

Отнюдь не случайно за келейной иконой преподобного закрепилось название «Умиление», смысл которого – чувство смиренья, сокрушенья, душевного участия, то есть то состояние, которое выразила Святая Дева Мария в словах: «Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лк. 1, 38). Не исключена связь названия «Умиление» с латинским именованием одного из типов Мадонны «dell’ Umilta» – смиренная, кроткая, покорная девушка, Дева Господня. 

Образ молящейся Богоматери со скрещенными на груди руками в католическом искусстве изначально не являлся самостоятельным иконографическим типом и, благодаря универсальному выражению молитвенного состояния, использовался в целом ряде различных композиций – «Благовещение», «Коронование Марии», «Непорочное Зачатие» (реже – «Рождество», «Сошествие Святого Духа», «Страшный Суд»), а также «Распятие». Таким образом, иконы, изображающие Деву Марию со скрещенными на груди руками, являются усеченными вариантами этих композиций. 
На иконе Божией Матери «Умиление» Серафимо-Дивеевской воспроизведены слова древнего акафиста Пресвятой Богородице: «Радуйся, Невесто Неневестная», являющиеся поэтической интерпретацией евангельского приветствия Архангела Гавриила Деве: «Радуйся, Благодатная» (Лк. 1, 28). Священник Павел Флоренский в книге «Столп и утверждение Истины» писал: «Икона Умиление замечательна тем, что на ней Богоматерь изображена без младенца и даже до Его зачатия – в момент «Архангельского обрадования», то есть как Пречистый Сосуд Духа Святаго. Пред нею у преподобного Серафима было возжжено семь светильников, занимавших почти вою келию, а это опять знаменует Духа Святаго в Его семи дарах – семи высших духах. Преподобный заповедал называть икону Умиление – Радостью всех радостей». 

Келейная икона преподобного Серафима в годы безверия не исчезла. Дивеевские сестры, жившие в Муроме после закрытия монастыря, а позже – московский священник Виктор Шиповальников оберегали эту святыню.

Сейчас она находится в Патриаршей резиденции в Чистом переулке, во Владимирской церкви. Раз в год, Великим постом, на праздник Похвалы Пресвятой Богородицы ее приносят в Богоявленский Елоховский собор на патриаршее богослужение. 

Святая Богородичная Канавка

«О Канавке говорил мне батюшка, – говорит сестра Ксения Васильевна (монахиня Капитолина), – да и всем говаривал, что потому она так вырыта, что это самая тропа, где прошла Царица Небесная, взяв в удел Себе обитель. Тут стопочки Царицы Небесной прошли! «Стопочки Царицы Небесной, матушка!» 

Канавка Пресвятой Богородицы

Батюшка Серафим положил начало Канавке.

В восточной части монастыря, за алтарем Преображенского собора, начинается святая Канавка. Батюшка Серафим по заповеди Матери Божией приказал обрыть Мельничную общину канавой в три аршина глубины и в три аршина ширины; при этом вынимаемую землю велел бросать вовнутрь обители, чтобы образовался вал высотою также в три аршина. Сестры медлили копать, и тогда преподобный духом перенесся в Дивеево и сам положил начало святой Канавке. Это было перед праздником Святой Троицы, 2 июня 1829 года. Одна из первых мельничных сестер рассказывала: «Как-то раз чередная сестра ночью вышла из кельи и видит, что батюшка Серафим в белом своем балахончике сам начал копать Канавку. В испуге и радости, не помня себя, вбегает она в келью и всем нам это сказывает. Все мы, кто в чем только был, в неописуемой радости бросились на то место и, увидав батюшку, упали ему в ноги, но, поднявшись, не нашли уже его. Только лопата и мотыжка лежали перед нами на вскопанной земле. С аршин уже была выкопана Канавка». Аршин (71 см), прокопанный преподобным, и стал началом святой Канавки. Сестры, пораженные таким чудом, не откладывая, принялись копать заповеданную Канавку. Рыли сестры эту канавку до самой кончины батюшкиной, к концу его жизни, по приказанию его, и зимой и летом не переставая, огонь брызгал от земли, когда топором ее рубили, но переставать не велел. Свой тяжелый трехлетний труд они завершили к празднику Рождества Христова 1833 года. Первая Канавка не была трехаршинной: где на аршин, а где и на поларшина вырыли ее сестры. Конец святой Канавки не достигал начала примерно на 125 метров, оставляя широкий проезд к мельнице. В этом промежутке в будущем следовало построить собор.

Батюшка Серафим приказал вырыть Канавку, чтобы незабвенна была тропа, по которой ежедневно проходит Божия Матерь, обходя Свой удел. Он говорил, что святую Канавку Сама Царица Небесная Своим пояском измерила; Канавка эта до Небес высока. Она всегда во веки будет стеной и защитой от антихриста.

Канавка – одна из главных святынь Серафимо-Дивеевского монастыря, ярче всего свидетельствующая об избранничестве этого места Самой Божией Матерью и об устроении Ею там Своего последнего Четвертого удела на земле. Здесь утоляется всякая скорбь и сердце наполняется радостью. Вот почему так почитают все Канавку, и считают святой обязанностью пройти по ней, особенно в горе, несчастье и болезни; причем одни проходят один раз, другие три раза подряд, стараясь непременно прочитать 150 раз молитву «Богородице Дево, радуйся». 

Веруйте, дети мои во Христе, что Матерь Божия творит с нами чудеса, если мы неленостно и усердно на дню многократно обращаемся к Ней с Архангельским приветствием. … Нет такой просьбы, даже земной, житейской, которую Матерь Божия во славу Своего Сына не исполнила бы, если мы ежедневно 150-кратно молимся Ей: «Богородице Дево, радуйся…» Священномученик Серафим (Звездинский).

Первоначально Канавка была прокопана на должную глубину и ширину только в пределах первых 150 метров. На многих участках она имела глубину 1-2 аршина, но в основном 70-90 см. Ширина Канавки составляла около двух метров, склоны ее были отлоги, вал был около метра высотой. 

После закрытия монастыря в 1927 году святую Канавку во многих местах засыпали, а вал сровняли. Особенно большие повреждения Канавка претерпела в послевоенные годы: в некоторых местах ее перерезали различные коммуникации, а внутрь всей южной части самой Канавки была заложена канализация. 

1 января 1992 года, впервые после долгого перерыва, была возобновлена традиция ежедневного прохождения по святой Канавке, когда сестры вместе с игуменией, предводительствуемые иконой Божией Матери «Умиление» обходят весь монастырь. 

К празднованию 100-летия прославления преподобного Серафима Канавку вырыли почти полностью и благоустроили. Последний участок Канавки был передан монастырю в 2006 году, и 31 июля закончилось ее восстановление. 

В «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» приводятся слова Прасковьи Ивановны: «У вас Канавку вырыть надо! – раз так-то заботливо говорит мне батюшка Серафим. – Три аршина чтобы было глубины и три аршина ширины и три же аршина вышины, воры-то и не перелезут!»

Нынешняя Канавка восстановлена точно по оси, очерченной при преподобном Серафиме, в размерах, которые установил для этого священного сооружения святой саровский старец. Длина Канавки по оси рва – 775 метров.

Вдоль канавки Пресвятой Богородицы

«Веселыми ногами» спешат по Канавке легкие детские сандалики. Неслышно ступают по этой святой земле монашеские черные туфли. Кто-то шлепает босыми ногами, кто-то ползет по Канавке на коленях. Сколько же пар ног прошло по этой земле с тех пор, как в далеком уже 1829 году Богородица повелела старцу Серафиму прокопать первый аршин Канавки… Но самое главное − тут «стопочки Богородицы прошли». И потому здесь небо к нам ближе. 

Это не просто прогулка. Почти каждый несет в себе молитву – сто пятьдесят раз повторяет про себя молитву «Богородице Дево, радуйся…» Молитвы – за умерших и живых — за тех, кто сейчас в Москве, и в Петербурге, смотрит телевизор, говорит по телефону, готовит на кухне, ходит по магазинам, отправился в путешествие… 

Какое это было благодатное чувство идти по Канавке с четками в руках, читая 150 раз молитву «Богородице Дево, радуйся!». Особенно под вечер, когда стихает вся дневная озабоченность и наступает полная тишина. Небо становится как-то ближе к земле, медленно идут молящиеся по канавке, как будто это и не наш суматошный век, а древняя Святая Русь, Бог знает, каким путем пришедшая сюда из глубины веков. Протоиерей Стефан Ляшевский.

27 апреля 1995 года возобновили традицию после поздней литургии в течение Пасхальной недели ежедневно и по воскресеньям до отдания Пасхи проходить по святой Канавке крестным ходом. Крестные ходы по ней совершаются также в праздник памяти преподобного Серафима 2/15 января; в праздник иконы Божией Матери «Умиление» 28 июля/10 августа; после вечерней службы на погребение Матери Божией 15/29 августа; в праздник основания Мельничной обители 9/22 декабря; 1/14 января в полночь под праздники Обрезания Господня и свт. Василия Великого с пением молебна на новолетие. 

Преподобный Серафим говорил, что здесь и Афон, и Иерусалим, и Киев. То есть, молясь на Канавке, получаешь благословение от этих святых мест.

Рядом с часовней берут из специально оборудованного места землю с Канавки, вспоминая слова преподобного Серафима: «Будут к нам приезжать посетители, глинку-то с нее брать у вас на исцеление и будет нам она вместо золота!» Земля с Канавки: приложить к больному месту: приложить к больному месту; растворить в воде и выпить; подобно тому, как мы защищаем вход в дом крестом, нанесенным горящей Четверговой свечой, можно оградить и жилище, посыпав чуть-чуть земли со святой Канавки. По словам преподобного Серафима, она дороже золота. 

Вот что писал о. Василий Садовский в своих записках: «Много чудесного говорил батюшка Серафим об этой канавке, что это стопочки Божией Матери. Тут ее обошла Царица Небесная. Эта канавка до небес высока. Землю эту взяла в Удел Сама Госпожа Пречистая Богородица. И как антихрист придет, везде пройдет, а канавки этой не перескочит».

Троицкий собор — главный храм Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря

Сердцем дивеевской земли является Троицкий собор, в котором хранятся мощи преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Возведение собора в Дивеевской обители было предсказано отцом Серафимом.  Он говорил, что будет в Дивееве огромный собор, диво-дивное, и даже саровские иноки будут завидовать, глядя на него.

Троицкий собор (вид с боку)

В конце 20-х годов XIX века преподобному Серафиму было откровение о том, что в Дивееве надо построить величественный собор восточнее Казанской церкви. Этот участок земли следовало непременно приобрести за деньги – подобно тому, как поступил царь Давид.

«Святой царь Давид, – сказал батюшка Елене Васильевне Мантуровой, – когда восхотел соорудить храм Господу на горе Мории, то гумно Орны туне не принял, а заплатил цену; так и здесь. Царице Небесной угодно, чтобы место под собор было приобретено покупкою, а не туне его получить. Я бы мог выпросить земли, но это Ей не угодно! Поезжай в город Темников к хозяину этой земли Егору Ивановичу Жданову, отдай ему эти мои деньги и привези бумажный акт на землю!»

Когда Елена Васильевна возвратилась к о. Серафиму с купчей, то он пришел в неописанный восторг и, целуя бумагу, воскликнул: «Во, матушка, радость-то нам какая! Собор-то у нас какой будет, матушка! Собор-то какой! Диво!» И приказал батюшка списать для него копию, а подлинную бумагу хранить бережно Елене Васильевне до ее смерти, а потом передать Михаилу Васильевичу. Предвидя все прозорливым оком, он умолял Михаила Васильевича всеми силами сберечь и сохранить эту землю для постройки собора, когда придет тому время. 

5 июня 1848 года совершилась закладка собора, предреченного великим старцем 
и основателем Дивеева. Это событие ознаменовалось явным проявлением благословения Божия и Царицы Небесной: когда Нижегородский архипастырь возлагал камень в основание храма, то, как святой жизни старец, он вдруг изменилсяв лице и во всеуслышание, громко воскликнул: «От утра и за утро сей храм воздвигается велиим чудом». Пророческие слова эти сбылись, ибо, несмотря на все препятствия врага человечества, утвердилось святое место, Самою Царицей Небесной избранное и купленное под храм преподобным Серафимом.

Немало чудес являлось в строящемся соборе. Зимой он был заколочен, но внутри слышались звуки непрекращающейся работы. Временами, вечером или ночью, появлялся над собором необыкновенный свет. 

Когда наружные работы закончились, Преосвященный Иоанникий решил освятить главный престол собора. День освящения совпал с праздником иконы «Умиление» Серафимо-Дивеевской – 28 июля/10 августа, как бы в напоминание сестрам о словах, сказанных батюшкой незадолго до его кончины перед этим святым образом, стоявшим в его келье: «Поручаю и оставляю вас на попечение вот этой Царицы Небесной». 

Первоначально предполагалось освятить собор в честь иконы Божией Матери «Умиление», но Владыка определил его во славу Живоначальной и Животворящей Троицы. На это было изволение Божие, что подтвердилось особым знамением: при воздвижении креста в 1864 году над собором стали виться три белых голубя, а ниже три журавля описывали равномерные круги.По постановке знамения Христовой славы птицы полетели на восток. 

С 1875 года, за исключением зимы, в соборе стали ежедневно совершаться службы и одновременно начали его украшать огромными живописными полотнами на ветхо- и новозаветные сюжеты собственной монастырской работы. В алтаре на горнем месте находилось большое Распятие, которое видно было из всех точек собора. 

2 июня 1880 года правый нижний придел был освящен в честь иконы Божией Матери «Умиление». 3 июня 1884 года освятили справа на хорах престол во имя иконы Божией Матери Владимирской-Оранской, а на следующий день – левый придел на хорах в честь Третьего обретения главы Иоанна Предтечи. Левый нижний придел игумения Мария в течение двадцати восьми лет берегла для батюшки Серафима, с верой ожидая его прославления в лике святых.22 июля 1903 года этот придел был освящен. 

Собор построен по проекту выпускника Санкт-Петербургской академии художеств помощника нижегородского губернского архитектора Афанасия Ермиловича Турмышева и представляет собой яркий пример эклектики в архитектуре. Архитектурный облик Троицкого собора, соединив в себе черты классической, византийской и древнерусской архитектуры, создает впечатление единения в храме Божием «всех язы­ков» во славу своего Творца. Это был летний, неотапливаемый храм. Судя по воспоминаниям паломников, он производил необыкновенное впечатление.

Высота Троицкого собора – 54 метра. Его площадь – около полутора тысяч кв. метров. 

«Внутреннее устройство собора невольно восхищает взоры своей легкостью и чрезвычайной светлостью! При входе в собор всякий прежде всего видит прекрасные, блестящие золотом иконостасы с живописными в них иконами. Живописные иконы и священные изображения весьма симметрично размещены по столбам и по стенам всего собора. Вверху над головой возвышаются хоры: от задней стены по бокам стен они тянутся вплоть до иконос­таса; они окружены чугунной, по местам позолоченной, решеткой, которая служит перилами для хоров. Окруженные позо­лоченными по местам перилами, утверж­денные на чугунных, местами позолочен­ных, треугольных решетках, прекрасно ок­рашенные, хоры эти походят на прекрасный карниз, которым разделены стены собора на две половины – верх­нюю и нижнюю. Вверху на таком же рас­стоянии от хоров, на каком они помеще­ны от пола, находятся своды потолка в приделах, а в середине – в среднем ку­поле – высота собора простирается вверх еще на такую же высоту, какая существу­ет между полом и хорами церкви. Такое устройство хоров и сводов в соборе с самого низа и до верха уподобляет внутрен­ность собора небесному своду.

Громадный собор, застроенный эти­ми хорами, теряет свою внутреннюю громадность и становится весьма уют­ным и как будто небольшим здани­ем, в котором живопись, золото, худо­жественность и симметричность пора­жают взоры и предвосхищают ваше внимание, которое не знает, на чем остановиться. Красота внутренней от­делки и убранства этого храма неволь­но поражает всякого необычайною как бы роскошью, но, всмотревшись вни­мательно, еще более поражаешься тем, что вся эта, кажущаяся необычайной роскошь состоит не в обычно принятых, тяжелых украшениях из золота и сереб­ра, а в единой лишь труженической ра­боте сестер имеющего 800 обитатель­ниц монастыря, работе, состоящей в жи­вописи икон и священных изображений и в исполнении других различных ру­коделий.

Главный иконостас, средний, в честь Живоначальной Троицы, устроен весьма изящно. В нижнем ярусе, в середине, как обычно, имеет Царские врата, а по бокам врат местные иконы: Спасителя и Киево-Печерской Божией Матери. Над этим ярусом в иконостасе устроено еще два яруса, в которых размещаются раз­ные иконы. Над Царскими вратами доверху помещаются только двегромад­ные, сравнительно с прочими, иконы: «Сошествие Святаго Духа на апостолов» и над ней вторая, такого же размера, – изоб­ражение Святаго Духа в виде голубине, окруженного исходящим от Него сиянием. Над сей иконой вверху иконостаса поставлен небольшой позлащенный крест, немногим более обыкновенного бла­гословенного наперстного креста. Сим крестом увенчивается иконостас!» (Описание Троицкого собора 1886 года).

В Троицком соборе хранилась чудотворная икона Божией Матери «Умиление», перед которой молился и коленопреклоненно скончался преподобный Серафим. Дивеевским сестрам батюшка говорил: «Вручаю вас Самой Царице Небесной Умилению, Она вас не оставит!» Ныне почетное место в Троицком соборе в правом киоте занимает святой образ Божией Матери «Умиление», написанный в начале XX века и также чудотворный. Каждое воскресенье перед литургией по заповеди преподобного Серафима пред иконой «Умиление» служится нараспев молебный канон, посвященный Богородице, – параклис.

Последняя служба перед закрытием монастыря состоялась 21 сентября 1927 года на праздник Рождества Богородицы. Всенощную под праздник служить уже было некому – в тот день арестовали всех монастырских священников. Службу совершил иеромонах, оказавшийся в Дивееве после разгона Саровской пустыни.

После закрытия монастыря в 1927 году собор был осквернен, кресты скинуты. Когда срывали кресты, повредили главки куполов и крышу, внутрь собора стала течь вода.

В советское время в Троицком соборе был склад стройматериалов, а до того – зернохранилище. Вот как описывает свое впечатление от разоренного собора Алексей Арцыбушев: «Снаружи собор опоясан дощатым забором и строительными теплушками-вагончиками; с южной стороны над ним маячит подъемный кран; облупленный до кирпича снаружи, заросший по крыше деревцами молодых березок, упирается он в мартовское небо своими ржавыми куполами. Войдя в него, я не сразу смог сориентироваться, я был ошеломлен. Груды обвалившейся штукатурки, вздыбленный, сгнивший деревянный пол; обнаженные до красного кирпича стены в тусклом свете мартовского утра четырьмя арками поднимались ввысь, к льющемуся из разбитых окон центрального купола свету». 

В октябре 1989 года Троицкий собор передали церковной общине. Весной 1990 года при сиявшей радуге на храм был водружен крест. Богослужения в соборе возобновились в субботу Похвалы Пресвятой Богородицы 31 марта 1990 года.

Троицкий собор обители

В этот день состоялось освящение главного придела.

Повторное освящение придела в честь иконы Божией Матери «Умиление» состоялось 21 декабря 1996 года; левого нижнего, в честь преп. Серафима Саровского, – 31 декабря 1997 года; правого верхнего, в честь иконы Божией Матери Владимирской Оранской, – 13 мая 1996 года; левого верхнего придела, в честь Третьего обретения главы Иоанна Крестителя, – 21 ноября 1997 года. 

С 1 января 1991 года ежедневно утром и вечером в главном Дивеевском соборе совершаются уставные богослужения: полунощница, молебен с акафистом преподобному Серафиму Саровскому, литургия, днем дважды – в 13.00 и 14.00 – священнослужители Нижегородской митрополии в сопровождении дивеевских певчих вновь читают акафист, в 17.00 начинается вечерняя служба. День заканчивается вечерним правилом. Каждая служба в монастыре завершается величанием святому саровскому старцу. 

Все большие праздники отмечаются торжественными богослужениями в Троицком соборе. Особенно нарядным храм становится под праздники Рождества Христова, Троицы, преподобного Серафима Саровского, День Обители, когда сестры и паломники-флористы украшают паникадило, иконостас, сень над мощами батюшки Серафима, его икону и икону Божией Матери «Умиление» цветочными композициями. Как правило, все значительные памятные события 
в Дивеевском монастыре отмечаются архиерейским служением. На праздники преподобного Серафима Саровского собирается уже около трех десятков архипастырей.

30 июля 1991 года в Троицком соборе была торжественно установлена рака со святыми мощами преподобного Серафима. Над ракой с мощами воздвигнута сень, подобная той, которая была в Саровской пустыни. В витринах левого нижнего придела находятся вещи преподобного Серафима: нательный железный крест, епитрахиль, кожаные рукавицы, бахилы, мотыжка и другие. 

Ранее Троицкий собор не был расписан. Современная роспись выполнена художниками Троице-Сергиевой лавры под руководством преподавателя иконописания и стенописи Иконописной школы при Московской духовной академии Анатолия Валерьевича Алешина.

Преображенский собор

Второй монастырский собор, теплый, зимний, о строительстве которого говорил преподобный Серафим Саровский.

Преображенский собор обители

Батюшка Серафим говорил дивеевским сестрам: «Выстроится большой, холодный собор и будет теплый». В монастыре было предание, что батюшка Серафим заповедал построить второй, зимний, собор в конце Канавки в одну линию с летним Троицким и с колокольней. Вопреки указанию святого старца, распоряжавшийся в Дивееве после его кончины Иван Толстошеев построил на заповеданном месте Тихвинскую церковь, тесную и неудобную. И когда встал вопрос о постройке нового теплого собора, действующую Тихвинскую церковь ломать не стали; собор заложили южнее, напротив начала Канавки. 

При закладке нового собора игумения Александра (Траковская) послала к блаженной Паше Саровской за советом. Прасковья Ивановна сказала пророческие слова: «Собор-то, собор, а я усмотрела:черемуха по углам собора-то выросла. Как бы не завалили и собор-то».Строился собор на крупные пожертвования, начавшиеся со взноса, сделанного императором Николаем II при посещении Дивеева в 1903 году. Значительную сумму на собор пожертвовал московский купец Федор Васильевич Долгинцев. Он даже переехал жить из Москвы в Дивеево, чтобы непосредственно наблюдать за ходом строительных работ. В год завершения строительства в 1916 году Федор Васильевич отошел ко Господу, незадолго до этого приняв монашеский постриг с именем Серафим.

Храм выполнен в неорусском стиле по проекту московского архитектора Александра Ефимовича Антонова. В конструкции собора был применен железобетон, еще не имевший в ту пору широкого распространения: четыре железобетонных столпа поддерживают железобетонные оболочки малых сводов.

Прообразом нового собора Серафимо-Дивеевского монастыря послужила архитектура храмов владимиро-суздальского периода, ком­позиционные приемы и детали древнерусского зодчества. Крестово-купольная система собора, соединяя воедино множество пространственных ячеек храма, символизирует вселенскую Церковь, объединяющую в себя все человечество. 

Храм приподнят на высокий стилобат, куда ведут широкие лестницы в знак духовного возвыше­ния, на котором находится Церковь среди окружающего мира. Объем храма имеет ступенчатое построение 
с на­растанием к центру, от боковых пристроек к основному объему, завершенному полукружиями закомар, и далее к пятиглавию с повышенным центральным барабаном. Настенную роспись собора выполнили сестры под руководством палехского художника Павла Львовича Парилова, преподававшего с 1902 года иконопись и фреску в Серафимо-Дивеевском монастыре. Иконы также были написаны сестрами. 

В 1916 году строительство собора было закончено, даже большие золоченые кресты − дар петербуржцев − уже украшали его. Не поставлен был только иконостас, и не готово было отопление. Это оттянуло освящение на год. Но тут произошла революция 1917 года, и освятить собор не смогли, так что до конца ХХ столетия в нем не было ни одной службы. Называли его просто «Новый собор». Предполагалось освятить его в честь иконы Божией Матери «Умиление».

В советское время здесь был гараж, потом тир. Протоиерей Владимир Смирнов так описывает этот храм в пору разорения монастыря: «Новый собор, в свое время полностью подготовленный к освящению, представляет собою мерзость запустения! Стекла выбиты, дверей нет, входные ступени разрушены и поросли травой. Трава покрывает и желоба кровли, давно не видавшей краски. Кресты как на новом, так и на старом соборах отсутствуют, бетонное основание пола в одном месте с какой-то целью пробито, открывая жутко зияющую глубину подвального помещения». По воспоминаниям монахини Серафимы (Булгаковой), новый собор несколько раз собирались взорвать, но не разрешили – могли повредить окружающим постройкам. 

Паломница, побывавшая в Дивееве в 1979 году, отметила: «Зашли в полуразрушенный и загаженный храм Преображения, который так и не успели освятить до революции. На стенах сохранились живописные изображения некоторых святых, и мы, достав свои молитвословы, под руководством Марии стали петь тропари этим святым. Вдруг посреди наших песнопений раздался крик. В проеме возникло два милиционера». 

В 1991 году власти передали собор возрожденному монастырю, и несколько лет продолжалось его восстановление. Освящение главного престола состоялось 20 августа/3 сентября 1998 года, в день кончины тогда еще не прославленной в сонме святых преподобной Марфы Дивеевской. Новый собор был посвящен Преображению Господню. В том же 1998 году были освящены: 14/27 октября –правый нижний придел в честь Архистратига Божия Михаила и всех Небесных Сил бесплотных и 8/21 декабря – левый нижний в честь Всех святых. Освящение правого верхнего придела в честь иконы Божией Матери «Тихвинской» состоялось 8/21 июня 2006 года, левого верхнего в честь Новомучеников Российских – 29 июля/11 августа 2006 года. 

Накануне праздника Святой Троицы 2008 года завершилась роспись храма, продолжавшаяся пять лет. Бригаду, в которую вошли мастера из Самары, Ульяновска, Владимира, Палеха и Шуи, возглавили художники из Самары – Анатолий и Ольга Беляевы. Роспись выполнена в традициях московской школы XVI века (мастерская Дионисия), орнаментальные фризы решены в ключе Софии Новгородской, в западной же части собора, особенно в притворе, прослеживается влияние искусства Византии. Несмотря на большой объем росписи (площадь церкви 6125 м2), светлые воздушные краски придают храму легкость и светоносность, что созвучно теме праздника Преображения Господня. Фрески выполнены акрилом, с нанесением сусального золота. Основные сюжеты росписи – евангельские события и притчи, в медальонах изображены лики святых.

Преображенский собор монастыря

В Преображенском соборе, как правило, совершаются ранние литургии в те дни, когда в монастырском расписании стоят две службы. Традиционно именно здесь в Крещенский сочельник происходит освящение великой агиасмы – крещенской воды. В этот день вся площадь четверика храма уставлена не только большими баками с водой, но и множеством разного размера баков, бидонов и бутылей.

Другая дивеевская традиция – празднование Успения Пресвятой Богородицы в Преображенском соборе. Здесь совершается вынос Плащаницы, у которой затем до начала богослужения с чином погребения, днем и ночью, сестры читают Псалтирь Божией Матери.

И, конечно, светлым и радостным торжеством становится в Преображенском соборе престольный праздник с традиционным освящением плодов.

В Преображенском соборе хранится сень, которая на летний праздник преподобного Серафима, выносится наружу и устанавливается перед храмом на соборной площади. Под сень на специально устроенный помост возлагают раку с мощами святого саровского старца. В остальное время под сенью в соборе стоит большой мощевик. В храме находится множество икон и ковчегов с мощами, есть икона преподобного Серафима Саровского с его полумантией, в приделе Всех святых помещена витрина с вещами, имеющими отношение к Саровской пустыни и батюшке Серафиму. 

В Преображенском соборе хранится сень, которая на летний праздник преподобного Серафима, выносится наружу и устанавливается перед храмом на соборной площади. Под сень на специально устроенный помост возлагают раку с мощами святого саровского старца. 

В остальное время под сенью в соборе стоит большой мощевик. В храме находится множество икон и ковчегов с мощами, есть икона преподобного Серафима Саровского с его полумантией, в приделе Всех святых помещена витрина с вещами, имеющими отношение к Саровской пустыни и батюшке Серафиму. 

Трапезный храм святого благоверного князя Александра Невского

На Соборную площадь монастыря выходят южный фасад Троицкого собора и главные фасады Преображенского собора и трапезного храм во имя святого благоверного князя Александра Невского.

О том, что на этом месте будет построен монастырский трапезный корпус, пророчески говорил дивеевским сестрам батюшка Серафим, хотя при его жизни здесь находилось сельское кладбище. Новая каменная трапезная была построена при игумении Марии (Ушаковой) в 1895 году вместо сгоревшей 21 января 1890 года. Как многие храмы тогда в России, трапезный храм был посвящен небесному покровителю царя Александра III в память о чудесном избавлении Царской семьи во время крушения царского поезда 17 октября 1888 года около станции Борки.

Обычно пищу разносили по корпусам, на общую трапезу сестры собирались только по воскресеньям и праздникам. За двумя-тремя десятками длинных столов, уставленных исключительно деревянной посудой, здесь собиралось все многочисленное женское монастырское население. Посреди трапезной на возвышении был поставлен аналой, за которым одна из монахинь читала во время трапезы громким голосом жития святых. В храме служили в основном зимой. 

1 августа 2000 года в отреставрированном трапезном храме состоялась праздничная трапеза с участием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. 14/27 ноября 2000 года храм освятил митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай. 

В 2001–2002 годах храм был расписан Палехской иконописной мастерской «Лик». Площадь росписи – более 1200 кв. метров. Основными сюжетами росписи являются: фреска «Успение Пресвятой Богородицы» на западной стене трапезной и две фрески на восточной стене, посвященные преподобным и священномученикам Дивеевским. На северной стене изображены Нерукотворный образ Спасителя и Архангелы Михаил и Гавриил, на южной – святой благоверный князь Александр Невский. Свод потолка расписан орнаментальной композицией, включающей в себя 25 поясных медальонов с изображениями святителей, преподобных и мучеников. 

Трапезный храм

Церковь Рождества Богородицы (Второй храм Мельничной девичьей обители)

Летом 1829 года строительство церкви во имя Рождества Христова закончилось. Этот храм был пристроен к колокольне Казанской церкви с западной стороны и предполагался сперва одноэтажным, на высоком фундаменте. Однако сразу после освящения храма Рождества Христова призвал к себе батюшка Серафим М.В. Мантурова и встретил его словами: «Худо мы, батюшка, с тобой сделали; ведь мы храм-то во имя Рождества Спасителя выстроили, а во имя Богородицы церкви-то у нас с тобой и нет! А Царица-то Небесная, батюшка, прогневалась на меня убогого Серафима и говорит: «Сына Моего почтил, а Меня позабыл!» Так вот что и удумал я, батюшка, нельзя ли нам это исправить; нельзя ли внизу-то нам с тобою под церковью еще церковь сделать? Схлопочи-ка, батюшка, и будут у нас две церкви с тобою…»

Преподобный дал нитку для мерки и сказал, что если выйдет по ней подкоп 
под храмом Рождества Христова, то и храм в честь Рождества Его Матери должен получиться.

Когда был готов подкоп и Михаил Васильевич стал по мерке, данной батюшкой Серафимом, вымеривать подкоп, то он пришелся как раз по этой мерке. Мантуров поехал доложить об этом батюшке. Радостно, в восхищении благодарил его старец и благословил строить эту новую церковь. Свод потолка был пологим и низким и не мог держаться без опорных столбов, а церковь и без того получалась очень маленькой. Но Батюшка, услышав от Мантурова об этом, «преисполнился весь радостью неизреченною и в духовном восторге воскликнул: «Четыре столба – ведь это значит четверо мощей у нас тут почивать будут! И это усыпальница мощей будет у нас, батюшка! Во, радость-то нам какая». В разговоре со старицей Прасковьей Ивановной батюшка Серафим сказал, чтов храме Рождества Богородицы будет матушка Александра почивать в мощах.И спросил: «Много ли их там, матушка?» Старица молчала, недоумевая. Склонил батюшка головку, минутку спустя сказал твердым голосом: «Там? Три».

В 2000 году здесь действительно устроена усыпальница для святых мощей преподобных жен Дивеевских Александры, Марфы и Елены. Их обретение состоялось в праздник Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня. Первым был вскрыт склеп монахини Елены, где были обнаружены ее мощи. Во время Всенощного бдения под Воздвижение Креста Господня мощи были подняты из склепа и перенесены в храм Рождества Христова. Святые мощи первоначальницы матушки Александры были перенесены после праздничной Литургии 27 сентября, а схимонахини Марфы – вечером того же дня. Гроб с мощами торжественно внесли в храм Рождества Христова матушка игумения и сестры с пением «Святый Боже». Более чем через 170 лет после предсказания прп. Серафима церковь Рождества Богородицы стала усыпальницей святых мощей преподобных жен Дивеевских.

Храм Рождества Богородицы

Строительство церкви во имя Рождества Богородицы закончилось летом 1830 года. 8/21 сентября храм освятил настоятель Благовещенского монастыря архимандрит Иоаким, приехавший по просьбе отца Серафима и по благословению Нижегородского епископа Афанасия в Дивеево, невзирая на эпидемию холеры. Получив указ о новом освящении, он в удивлении спросил: «Да ведь я недавно освятил вам церковь, где же еще-то освящать?!» – «Тут же и другую!» Когда М.В. Мантуров объяснил ему чудное устройство этой новой церкви по желанию батюшки Серафима, то в удивлении отец архимандрит воскликнул: «О, Серафим, Серафим! Сколь дивен ты в делах твоих, старец Божий!»

После освящения церкви архимандрит Иоаким, протоиерей Василий Садовский 
и Михаил Васильевич Мантуров по приглашению батюшки отправились к нему 
в Саров и, не найдя его в монастыре, пошли в дальнюю пустынку. Батюшка был чрезвычайно рад гостям и благодарил отца архимандрита. Потом сказал: «Чем же угощать нам на радостях такого гостя?» Он повел отца Василия в угол своей пустынки. Неизвестно откуда и когда тут вдруг вырос из полу куст малины, и батюшка сказал, показывая на три крупные, спелые и прекрасные ягоды: «Сорви-ка их, батюшка, и угости наших гостей!» Он стал потчевать ими, говоря: «Кушайте, кушайте, чем убогий Серафим рад угостить вас! Это Сама Царица Небесная вас потчует, батюшки!»

Здесь произошло чудесное событие, о котором рассказала церковница Ксения Васильевна. Этот случай описан в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря»: «Когда все вышли из храма, она, приблизившись к иконе, увидела, что масло все выгорело и лампада потухла. С горестными чувствами она отошла от лампады и, вспомнив невольно завещание о. Серафима, подумала: «Если так несправедливыми оказались слова о. Серафима, потому что для лампады нет теперь ни масла, ни денег, то, может быть, и во всех других случаях не сбудутся его предсказания, исполнения которых мы, несомненно, ожидали». Тысячи сомнений волновали душу сестры, и вера в прозорливость старца начала оставлять ее. В столь неприятном расположении духа Ксения Васильевна, закрыв лицо руками, на несколько шагов отступила от иконы Спасителя. Вдруг слышит треск… Восклонив голову, она увидела, что лампада загорелась; подошла ближе к ней и заметила, что стакан лампады полон масла и на нем два серебряных рубля. В смятении духа она заперла церковь и спешила поведать дивное видение старице своей Елене Васильевне. На пути ее застигла одна сестра, с которой был крестьянин, искавший церковницу и что-то желавший передать ей. Крестьянин этот, увидевши Ксению Васильевну, спросил: «Вы, матушка, здесь церковница?» – «Я, – отвечала сестра Ксения. – А что тебе нужно?» – «Да вот батюшка о. Серафим завещал вам о неугасимой лампаде, так я принес тебе 300 рублей ассигнациями денег на масло для лампады, чтобы она горела за упокой родителей моих». При сем он назвал имена усопших родителей и подал деньги. Сомнения сестры в прозорливости старца и в истинности его завещания тотчас рассеялись: она устыдилась их и поскорбела о своем неверии».

В годы советской власти здание храма Рождества Богородицы использовалось для хранения овощей.

22 июля 1991 года храм передали монастырю. Повторно церковь освящена 21 октября 1992 года. В 1993 году здесь состоялся первый после открытия монастыря иноческий постриг. В канун праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, 2 апреля, митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай прибыл в Серафимо-Дивеевскую обитель для совершения первого со дня возобновления монастырской жизни иноческого пострига. В журнале Нижегородской епархии «Сеятель» было напечатано подробное описание этого события. «Маленькая уютная церковь Рождества Пресвятой Богородицы 
с низкими белыми сводами. Тихо, благодатно поет сестринский хор. Горят лампады. Они стоят перед алтарем – простоволосые, в чёрных свободных одеждах. В руках у каждой – свеча… «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» – и мир, с его неуравновешенной жизнью, с его соблазнами и грехами остается где-то позади… По очереди архиерей облачает их: подрясник, апостольник, клобук… И встают двенадцать инокинь: Мария, Екатерина, Евдокия, Мария, Мария, Марина, Наталья, Екатерина, Надежда, Ирина, Любовь, Нина. Открывается новая страница Серафимо-Дивеевской летописи… «Ныне вы, как некогда маленькие камешки, легли в основание возрождённой обители, – обращается 
к новопостриженным с напутственным словом митрополит Николай. – Вы добровольно пришли сюда, отреклись от всего, что связывало вас с миром; но не думайте, что мир отрекся от вас… Вам еще будет предлагаться множество соблазнов явно или тайно, при помощи нашептывания или при помощи печатного слова. Помните одно – никогда не теряйте чувства молитвенного пребывания во Христе и Господе нашем Иисусе». 

В этой же нижней Рождественской церкви батюшка завещал на вечные времена читать денно и нощно неугасимую Псалтирь по усопшим, начиная с царских родов, иерархов Православной Церкви, благотворителей обители и кончая всеми просящими молитв о себе и присных своих.

По заповеди преподобного Серафима, как и прежде, в церкви Рождества Богородицы горит неугасаемая лампада перед храмовой иконой и читается неусыпаемая Псалтирь. Чтение неусыпаемой Псалтири в церкви Рождества Богородицы прерывается лишь в Великую Среду и начинается в субботу Светлой седмицы. 

Богослужения совершаются здесь нечасто и, как правило, только для сестер Дивеевской обители. В этом храме бывают ранние литургии в Богородичные праздники, в дни памяти преподобных жен Дивеевских. Каждое утро здесь служится славление у мощей преподобных Александры, Марфы и Елены Дивеевских. Ежедневно с 8 до 17 часов открыты двери для желающих поклониться святым мощам дивеевских угодниц Божиих. Из церкви Рождества Богородицы обычно отправляются сестры на постриги. 

На южной стене храма Рождества Богородицы помещены старинные иконы Спасителя, Божией Матери и Иоанна Предтечи. Этот деисусный чин был подарен преподобным Серафимом для украшения Рождественских храмов.В 2010 году храм Рождества Богородицы был расписан художниками творческой мастерской «Царьград» (г. Москва) под руководством Дмитрия Трофимова при участии дивеевских сестер и специалистов московской мастерской «Marmor Tec». Стены покрыты сусальным золотом. Золото – символ Божества, Божественной славы, Божественного света. Это нетварное небо – Царствие Небесное. Все говорит о том, что здесь наша жизнь не заканчивается. Благодаря этой символике нам передается радость о том, что существует Царствие Божие. Росписи посвящены земной жизни Пресвятой Богородицы и дивеевской истории. 

«Все место, освященное подвигами матушки Александры и прочих, взойдет в этот храм!» (Преподобный Серафим Саровский). 

Землю с обеих сторон Рождественской церкви батюшка Серафим велел отгородить заборчиком, потому что тут стопочки Царицы Небесной прошли, это земля святая. В 2008 году с южной и северной сторон храма Рождества Богородицы сделаны пристрои и в них освящены храмы в честь Архангела Михаила и Царственных мучеников. Преподобный Серафим задолго до этого уже знал, что с левой стороны Рождественской церкви будет непременно придел во имя Михаила Архангела. В алтарях под спудом, почти на первоначальном месте их захоронения, находятся могилы любимого батюшкиного ученика Михаила Васильевича Мантурова и духовника дивеевских сестер протоиерея Василия Садовского. В начале XIX века саровский старец говорил отцу Василию: «Как умирать-то будешь, то чтобы тебе лечь с правой стороны алтаря Рождественской церкви, а Мишенька-то (Мантуров) ляжет с левой». 

Колокольня и храм Рождества Богородицы