Глядя на события вокруг Украинской Православной Церкви, многие задаются вопросом: а почему бы епископату УПЦ не присоединиться в полном составе к проекту независимой автокефальной Церкви, который так уж хотят реализовать светские власти? Ведь в этом случае решаются все проблемы: исчезают все претензии к УПЦ, прекращаются гонения, не принимают антицерковные законы, не захватывают храмы, духовенство не шельмуют в СМИ и т.д. Почему же УПЦ так упорствует?
ПЦУ для «московских попов»
Главная претензия к УПЦ украинских властей, псевдопатриотических общественных деятелей и враждебных к Церкви СМИ – это ее связь с «русским миром», Россией, Москвой, ФСБ, Кремлем и Путиным лично. У всех на слуху обвинения в том, что УПЦ получает инструкции из соседнего государства и согласно этим инструкциям подрывает независимость Украины, что УПЦ служит России, что все священники, или по крайней мере епископы – это сплошь завербованные агенты Кремля, «московские попы» и т.д.
Но на самом деле в правдивость этих обвинений не верят даже те, кто их озвучивает. Доказать это очень просто. Представим себе, что действительно все 92 епископа УПЦ – агенты Кремля, «пятая колона» Москвы. Тогда зачем же глава Украины Петр Порошенко приглашал их всех вступить в Православную Церковь Украины (ПЦУ)? Ведь в этом случае у епископата УПЦ на «объединительном Соборе», прошедшем 15 декабря, было бы большинство. Митрополит Онуфрий мог бы возглавить ПЦУ, а епископы УПЦ – занять большинство руководящих постов.
«Агенты Кремля», «московские попы» взяли бы в свои руки власть в ПЦУ. Это была бы одна из самых успешных операций ФСБ России! И Кремль руководил бы сейчас объединенной Церковью государства Украина. Почему же «агенты Кремля» от этого отказались? Да просто потому, что они не агенты Кремля. И это прекрасно понимают и Президент, и спикер парламента Андрей Парубий, и все прочие гонители УПЦ.
Но получается, что в лице Украинской Православной Церкви украинские власти борются вовсе не с «государством-агрессором». Тогда с кем же?
Майдан, Европа и униаты
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо заглянуть в историю Украины. «История – фонарь в будущее, который светит нам из прошлого». Это верно, даже несмотря на то, что это сказал русский историк В.О. Ключевский.
Но для начала обратим внимание на три момента, которые составляют реалии сегодняшней украинской жизни.
- Украина интегрируется в Европу.
- В Украине растет влияние греко-католиков, в том числе (или прежде всего) во власти.
- Власть объявила Православную Церковь структурой «государства-агрессора».
Доказывать первый тезис нет нужды. Курс на евроинтеграцию закреплен на законодательном уровне, а Президент и другие политики не устают напоминать об этом населению.
Второе утверждение озвучил сам глава УГКЦ Святослав Шевчук: «Украинская греко-католическая Церковь сейчас мощно развивается. Такого стремительного развития нашей Церкви, который мы имеем за последние пять лет, мы не видели, пожалуй, с момента выхода УГКЦ из подполья в начале 1990-х годов. Теперь, пожалуй, нет ни одного крупного города в Украине, где не строилась бы УГКЦ». Эти слова Шевчук произнес во время недавнего визита в США.
Можно по- разному относиться к Евромайдану и к тому, что он принес в Украину, но нельзя отрицать, что УГКЦ была одной из основных сил Майдана, а в плане идеологии – однозначно основной. Как известно, киевский Майдан начался с призыва журналиста Мустафы Найема прийти и порассуждать о том, что тогдашний президент Украины Виктор Янукович решил отложить подписание договора об ассоциации с Евросоюзом.
Но уже за год до этого Найем был тесно связан с Украинским католическим университетом (УКУ). На официальном сайте УКУ он значился как «эксперт Магистерской программы журналистики УКУ». И в первый же вечер «порассуждать» на Майдан пришли еще несколько сотрудников УКУ.
А вскоре «майдан» возник во Львове, откуда молодежь целенаправленно отправляли в Киев. И Львовский «майдан» организовали студенты УКУ. А глава УКУ греко-католический епископ Борис Гудзяк организовывал поддержку Майдана за рубежом. Причем большинство митингов поддержки униатские общины организовывали прямо от дверей храмов.
В это же время Гудзяк заявил, что половина всех протестующих на киевском Майдане – это прихожане греко-католической Церкви. А 8 декабря экс-глава УГКЦ Любомир Гузар, выступая на Майдане, призвал протестующих «самим завоевать себе перемены». Внимая этому призыву, в тот же день на Майдане был провозглашен поход на правительственный квартал. Чем он закончился, всем известно.
«Нет ни одного крупного города в Украине, где не строилась бы УГКЦ».
Святослав Шевчук
После Майдана в коридорах украинской власти оказалось множество униатов, которые стали определять внутреннюю и внешнюю политику государства. А в 2015 г. профессор УКУ Ярослав Грицак обозначил главного врага, с которым можно и нужно бороться, используя представившийся исторический шанс. Это врагом оказалась не Россия, не Кремль и не Путин. Врагом оказалось… византийско-православное наследие.
В журнале «Новое время» Грицак опубликовал статью, в которой сначала сослался на своего коллегу: «Покойный гарвардский профессор Игорь Шевченко предупреждал в начале 1990 х: «Советское прошлое преодолеть относительно легко, но что делать с византийско-православным наследием?» А затем сказал: чтобы преодолеть это византийско-православное наследие, и был необходим тот кризис, который переживает сегодня Украина: «Чтобы радикально преодолеть историю, нужен масштабный кризис. Например, такой, как был в момент падения коммунизма. Или подобный тому, что мы переживаем сейчас».
Третий тезис, объявление Украинской Православной Церкви структурой «государства-агрессора», так же, как и первый, не нуждается в подтверждении. Президент практически в каждой своей речи не забывает упомянуть об этом. Как не забывает сказать и о том, что этой структуре, т.е. УПЦ, в Украине не место.
Из истории украинского «быдла»
А теперь вспомним, когда в истории Украины уже сходились три упомянутых выше фактора: интеграция в Европу, униаты во власти и обвинение православных в работе на «государство-агрессора»?
XVII век. Украина не просто на пути в Европу, она часть Европы, входит в государство Речь Посполитая. Правда, на правах не просто младшего брата, а бедной падчерицы. Украинцев – и крестьян, и дворян – считали людьми второго сорта. Поляки проводили политику ополячивания и окатоличивания населения нашей страны.
Крестьяне изнывали под гнетом крепостного права, которое в Великом княжестве Литовском ввели еще в 1447 г. согласно Привилея великого князя Казимира и окончательно закрепили в 1588 г. в Третьем Литовском статуте. О том, насколько тяжело было это крепостное право в Речи Посполитой, пишет французский историк Даниэль Бовуа: «Литовский статут, который возник в XVI ст. был чрезвычайно жесток, позволял трактовать крестьян как рабов, как скот». Среди польских шляхтичей, по словам Д. Бовуа, было распространено убеждение, что украинские крестьяне не имеют души.
А польский закон 1590 г. объявил территорию к югу и юго-востоку от Белой Церкви, т.е. большую часть Украины, «пустыней» и предоставил королю право раздавать эти земли вместе с населением польским магнатам и шляхте. «Жизнь и имущество крестьянина находились в полном распоряжении феодала. Француз Боплан, проживший на Украине 17 лет, отмечал, что крестьяне там чрезвычайно бедны, они вынуждены отдавать своему пану все, что тот захочет; их положение хуже, чем положение галерных невольников. Шляхтичи и магнаты называли украинских крестьян «быдлом», т.е. скотом. За малейшее неповиновение крестьянин мог подвергнуться жестоким пыткам. Непокорных паны приказывали вешать и сажать на кол» (Всемирная история. Энциклопедия. Т. 5).
За малейшее неповиновение крестьянин мог подвергнуться жестоким пыткам. Непокорных паны приказывали вешать и сажать на кол».
Что касается украинского дворянства, то приведем свидетельство канадского историка украинского происхождения Ореста Субтельного: «Украинское дворянство было поставлено перед трудным выбором. С одной стороны – родная, но истощенная почва духовной традиции, украинская культура, практически лишенная возможности нормального развития. С другой стороны – внешне привлекательная, бьющая через край культурная жизнь католической Польши. Надо ли удивляться, что огромное большинство украинских дворян сделали свой выбор в пользу католицизма и полонизации, не заставившей себя долго ждать. И эта потеря естественной элиты имела эпохальное значение для всей последующей истории Украины».
То есть украинская шляхта в своем желании быть причастной власти и привилегиям в Речи Посполитой в большинстве своем, не задумываясь, предавала Православие. А Брестская уния 1596 г. предоставила возможность делать это, сохраняя внешне подобие православной веры.
Само предательство Православия в 1596 г., мотивировали политическими причинами, властолюбием, честолюбием, жаждой денег, почестей и привилегий. То есть тем же самым, чем мотивируют сегодня предательство Украинской Православной Церкви и присоединение к ПЦУ. Ни о каких религиозных мотивах не шла речь ни тогда, ни сейчас.
Вот как описывает Брестскую унию Субтельный. «В 1590 г. православный епископ Львова Гедеон Балабан, доведенный до бешенства непрекращающимися стычками с братством, а более всего – бестактным, по его мнению, вмешательством в эти «домашние дрязги» Константинопольского патриарха, поставил вопрос об унии с Римом на тайном съезде православных епископов в Белзе. Нашлись еще три епископа, которые согласились с Балабаном. <…> Этими тремя епископами были Кирило Терлецкий из Луцка, Дионисий Збируйский из Холма и Леонтий Пелчицкий из Турова. Позднее к заговорщикам примкнул Ипатий Потий из Володимира – авантюрист знатного рода, лишь недавно рукоположенный в православные священники, а до этого успевший побывать в кальвинистах. Именно он и Терлецкий возглавили заговор епископов. <…> Они заявляли своей пастве, что, став частью католической Церкви, она получит наконец равные со всеми права в Речи Посполитой: и мещан больше никто не обидит в их городах, и дворян не обойдут выгодными местами по службе. Да и карьера самих епископов не замедлила бы резко взлететь: в случае уравнения их в правах с католическими иерархами они получали места в Сенате и могли реально влиять не только на церковные, но и на государственные дела. Вдохновленные столь радужной перспективой, заговорщики в условиях строгой конспирации провели серию переговоров с королевскими чиновниками, католическими епископами и папским нунцием. Наконец в июне 1595 г. четыре православных епископа официально объявили о своем согласии привести свою Церковь к унии с Римом. Они обязались безоговорочно признавать авторитет папы во всех вопросах веры и догмата – взамен на гарантии сохранения традиционной православной литургии и церковных обрядов, а также традиционных прав священников вроде права обзаводиться семьей. И уже в конце 1595 г. Терлецкий и Потий отправились в Рим, где папа Клемент VIII провозгласил официальное признание унии».
Агенты, вы чьих будете?
Как это похоже на описание сегодняшней украинской ситуации: те же тайные переговоры Порошенко с патриархом Варфоломеем, тот же карьеризм, то же скрывание от паствы своих истинных намерений, то же безоговорочное (и беззаконное) признание авторитета Фанара над Украиной.
После заключения унии с Римом епископы-униаты получили представительство в польском Сейме, шляхта – более широкий доступ к власти и т.д. А на православных обрушились гонения.
А теперь обратим внимание на тот факт, что в XVII веке Речь Посполитая вела с Османской империей почти беспрерывные войны. Историография насчитывает целых пять только крупных конфликтов, которые называет «войнами», но помимо этого было еще множество локальных конфликтов и стычек, происходивших практически ежегодно. Эти войны происходили или непосредственно между Польшей и Турцией, или были частью более глобальных конфликтов. Например, Первая польско-турецкая война (1620-1621) была частью Тридцатилетней войны (1618-1648), а Пятая польско-турецкая война (1683-1699) – частью Великой турецкой войны (1683-1699). В любом случае, в XVII веке Речь Посполитая и Османская империя были геополитическими противниками.
А теперь риторический вопрос: агентами какого государства считались православные в Речи Посполитой, если Киевская Митрополия тогда входила в состав Константинопольского патриархата? Причем сам Фанар был очень глубоко и притом официально интегрирован в государственный аппарат Османской империи.
Но мы знаем, что Брестская уния, как и все исторические унии, заключенные отдельными православными иерархами или даже Поместными Церквями с Римом, были направлены на уничтожение Православной Церкви как таковой. Поэтому и сейчас нужно понять, что в Украине идет борьба с Церковью Христовой, а не с мифическим влиянием России через нее. Церковь хотят уничтожить как таковую. И если бы наши епископы выбрали политику соглашательства и компромиссов, это бы только ускорило ее уничтожение. Но, слава Богу, и Предстоятель Блаженнейший Онуфрий и архиереи, и духовенство, и все верующие не пытаются предательством купить себе спокойную жизнь, а твердо стоят в вере и истине.
О небесном и земном
Нужно понять, что если бы УПЦ сейчас сама отделилась от Русской Православной Церкви, это совершенно не изменило бы отношения к ней светских властей, национал-радикалов и всех остальных недругов Церкви. Они просто нашли бы против нее другие обвинения.
Нужно понять: чтобы избежать гонений со стороны государства в сегодняшних условиях, УПЦ нужно перестать быть Церковью Христовой и превратиться в политический и общественный институт, который отвечает на запросы общества и разделяет «европейские ценности». Вот та цена, которую надо заплатить за спокойную жизнь. И никакой «русский мир» здесь ни при чем. В лице Украинской Православной Церкви власти борются с Церковью. Так было в XVII веке, так происходит и сейчас.
Обратим внимание на сегодняшних униатов. Выше уже было сказано о том беспрецедентном росте влияния УГКЦ в Украине, о котором заявил ее глава Святослав Шевчук. А после «объединительного Собора» 15 декабря он был одним из первых, кто выразил радость по поводу объединения раскольников и избрания главой ПЦУ Епифания Думенко. В приветственном обращении Шевчук ясно и недвусмысленно выразил надежду на поглощение его структурой новообразовавшейся ПЦУ: «В этот исторический момент я хочу протянуть братскую руку от имени нашей Церкви к новоизбранному предстоятелю и ко всем православным братьям, говоря, что отныне мы идем вместе в историю, к единству, к правде. Потому что от того, насколько мы сегодня лелеем единство и преодолеваем то, что нас разъединяет, зависит будущее Церкви, народа и украинского свободного, независимого, европейского государства». Шевчук также упомянул, что данное событие считает «Божьим даром» на пути к «полному единству Церквей Владимирового Крещения».
История повторяется. Церковь выстояла в гонениях от язычников в первые три века христианства, выстояла в гонениях от униатов в Речи Посполитой, в СССР – от коммунистов, выстоит и сейчас. Нужно только сохранять ей верность и не менять небесное на земное.
