Но мало кто знает, что в греческом первичном, аутентичном тексте Символа Веры вместо слова «Творец» стоит слово «Поэт». Бог не просто сотворил мир из ничего, Он сочинил его и пропел как подлинно личностное и живое Существо. Слово « Поэт» выражает более интимное, любовное отношение Бога-Творца к Своему творению – космосу.
Бог наш Троица – Творец Красоты! Поэт причудливого и неисчерпаемого стихотворения вселенной. От сочетает стихии, сопрягает, сочиняет, вдохновляет вселенную. Осеменяет её Своими «логосами-волениями», живыми идеями отзывчивую материю творения. Божественный Логос-Демиург замысливает и реализует мир. Совершенствует Дух Святой. Дух Святой – Бог совершенства. Отец – Бог – Источник. Сын – Логос – Мысль – Демиург, Архитектор космоса, Спаситель, жертвенный предвечный Агнец, Глава искуплённого человечества – духоносного тела Церкви. Дух Святой – совершитель и осветитель. Дух Святой являет нам Христа, просвещая наши очи веры. Являет Отца в Лике Христовом. Именно в Духе Святом мы способны прозревать в Иисусе Господа, Логоса Троицы. Только Духом Святым можно назвать Сына Человеческого, плотника из Назарета Иисуса Богом. И только поэтому хула на Духа Святого не может быть прощена, так как озарённый Святым Духом, видящий во Иисусе Христе Бога и противящийся Ему, противится уже сознательно. Не любит уже сознательно, с ведением и упорством, трагичным и необъяснимым. И поэтому не может быть прощен, войти в общение Жизни, Любви, связи, ибо Любовь взаимна. Любовь может быть только в свободе и ясности. В Свете Духа Святого. В Красоте Троицы.
Бог наш Троица – Творец Красоты! Он сама красота, Он творит красоту и облекается в неё. Облекается в человека, проникает в ризы всей тварной вселенной. Прекрасны Его одежды. Лучатся даже скалы на горе преображения, на сияющем Фаворе. Как хорошо там сердцам апостольским, как радостно тихо, блаженно. Стихотворение «Фавор» поэтично выражает чудо феофании.
Ещё до Креста,
До агонии смерти
Небес красота
Просияла на тверди.
И камни лучились белее снегов.
И Отчее слово из сред облаков:
Сей Сын мой возлюбленный, плачьте и верьте,
Он выведет светом из тьмы круговерти.
Ещё до Голгофы Фавора начало
Белее снегов о спасенье кричало.
Апостолы пали, так тихо в них стало:
Нам здесь хорошо, наше сердце устало
Бродить средь толпы прокажённых и нищих.
Давай мы построим простое жилище,
Три кущи: Тебе, Илие, Моисею.
Три сени – и мы остаёмся под нею.
Безумны глаголы, наивны слова,
Но музыка счастья в них вечно нова.
Не хотят апостолы спускаться со светозарной горы, не хотят погружаться в боль и мрак беснования человеческого. Но Бог даёт благодать, чтобы мы люди, апостолы Его Славы отдавали, раздавали. Бог вливает Свет, чтобы разлить его по всему миру, до края вселенной, у которой нет края.
«Вы дайте им есть», – говорит Господь апостолам, накормите народ, он голоден. Но у апостолов почти ничего нет – две рыбы, пять хлебов. Это Он говорит и нам, людям-христианам. Но нам кажется, что у нас тоже нет. Но так ли это? В глубине своей, в истине так – ибо ничего не наше, всё Божье.
И Он хочет всё раздать, но нашими руками, сквозь наши сердца!
Нам нужно только раскрыть ладони, раскрыть сердца и потечёт Вода Жизни, красота песни Бога. Дух Живой Святой – как река сквозь русла сердец наших. Нет оскудения у Любви. Нет отчаяния в Красоте и Добре Божьего мира. И в аду страдания, и в агонии самой смерти уже всегда звучит песнь Воскресения.
Бог – Поэт Красоты. «Красота есть сияние Истины», – так богословствует, интуитивно прозревает греческий гений устами философа Платона. В греческом менталитете, в лексике его языка нет разделения понятия на доброе и прекрасное. Прекрасно то, что добро. Добро то, что прекрасно.
Бог, как повествует Библия, творя вселенную, каждый её феноменальный этап завершает словами: «добро зело» – очень хорошо, очень прекрасно. Доброе и прекрасное в Библии становятся призывом к созерцанию и живым объектом созерцания. Исторгают хвалу из глубин ангельских эонов и сердец человеческих, восхищают, рождают, возбуждают любовь, становятся питием и пищей.
Человек – эта прекрасная глина – одухотворенный Адам, носитель Дыхания Жизни, сотворенный бог. Венец вдохновенной божественной песни. Метафинальный аккорд эсхатологически открытый в бездонность божественной симфонии Триипостасного Композитора. Человек призван жить в прекрасном , окунуться в божественную красоту-доброту энергий, истекающих из нетварного Лона Троицы, питаться сиянием и славой, блаженствовать, насыщаясь Правдой вечной, непреходящей, которая Сама и есть Бог. И это не безумная оптимистичность, не наивная религиозная экзальтированность, а реальность открывающаяся святым, прошедшим через тайну Креста и вошедшим в тайну Воскресения! Страдание Божие непостижимо длится в страдающем человечестве, в страдающем космосе, но победа красоты Божией Пасхи уже свершилась!
Полнота бытия – это и есть красота Бога. Поэт Бог не только творит из ничего, но Он гениально сочиняет стихии, связуя их в единое полотно, живую картину мироздания. И творчество непрерывно, а, точнее, сотворчество Творца и творения – человека. И в самой драме жизни, в трагедии отпадения мира через или из-за греха человека, в болезни и в смерти Бог продолжает творить. Нет, не новое из ничего, как в первые глобальные дни Шестоднева. Ныне Бог творит исцеление, освящение, воскресение. И чуткий человек сотворит Ему свет и любовь. Бог и человек – Богочеловек – оживляет, воскрешает. Поэт до конца, до Креста – жертвен и совершен. «Свершилось», – слышим мы со Креста Голгофы тихие слова победы на смертью, над безобразием, на распадом. В смерти тихо, смиренно, но могущественно победоносно струится жизнь. «Прости им, не ведают, что творят», – шепчут любящие исстрадавшиеся уста. Глаза, сквозь которые течёт свет надмирности, устало закрываются. Смерть побеждена. Красота восторжествовала! Но поэма продолжается.
Само Слово стало плотью, плоть становится Словом. Бог проникает в творение до конца, до глубин смети и воскрешает прекрасное, вливает жизнь.
Огонь неопалимой купины, огонь вдохновения небесного проникает и воспламеняет всю вселенную, и Бог горит в глубинах сердец святых верующих грешников, освящая и озаряя мир, творя новое небо и новую землю.
В Боге-Поэте нет неизбывной трагедии, нет противоречия. Одна природа, единство воль, взаимопроникновение Любви, Любви прекрасной, самой Красоты, отдающейся и воспринимающей, изливающейся бесчисленными творческими энергиями единой природы. Лучи нетварного света пронизывают творение и … песнь не умолкает, стихотворение продолжается, поэма длится…
«Птица на ветке, лилия на лугу, олень в лесу, рыба в море, неисчислимые толпы ликующих поэтически творчески вдохновлённых людей восклицают: Бог есть Любовь! Но за всем этим, оттеняя, словно басовый раскат, несущий на себе звонкие сопрано, слышится de profundis (из глубины) голос жертв: Бог есть Любовь!» – так исповедует раненый прозрением присутствия вечной жизни, бесстрашно мыслящий смерть философ Сёрен Кьеркегор.
Бог, словно дивный Художник, вызывает из небытия необозримый космический мир, пишет свою симфонию Универсума в шести частях, «Свой Шестоднев». И Сам восхищается, как об этом поэтично благовествует Библия. Творит – смотрит – видит – и говорит, что это добро. Красота!
Как мы познаём Бога Творца? – Через Его творение. Поэта через Его поэму, которая метахудожественна и «добра зело».
Вот, как Библия, Книга сердца Божьего и пророческого человеческого гения, словами самой высокой поэзии от Лица Самого Бога обращается к человеку:
|
Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне: |
||
|
где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. |
||
|
Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? |
||
|
На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, |
||
|
при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? |
||
|
Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, |
||
|
когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, |
||
|
и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, |
||
|
и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим? |
||
|
Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, |
||
|
чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых, |
||
|
чтобы земля изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда, |
||
|
и чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась? |
||
|
Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? |
||
|
Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? |
||
|
Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это. |
||
|
Где путь к жилищу света, и где место тьмы? |
||
|
Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее. |
||
|
Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико. |
||
|
Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града, |
||
|
которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны? |
||
|
По какому пути разливается свет и разносится восточный ветер по земле? |
||
|
Кто проводит протоки для излияния воды и путь для громоносной молнии, |
||
|
чтобы шел дождь на землю безлюдную, на пустыню, где нет человека, |
||
|
чтобы насыщать пустыню и степь и возбуждать травные зародыши к возрастанию? |
||
|
Есть ли у дождя отец? или кто рождает капли росы? |
||
|
Из чьего чрева выходит лед, и иней небесный,- кто рождает его? |
||
|
Воды, как камень, крепнут, и поверхность бездны замерзает. |
||
|
Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль? |
||
|
Можешь ли выводить созвездия в свое время и вести Ас с ее детьми? |
||
|
Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле? |
||
|
Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя? |
||
|
Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы? |
||
|
Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму? |
||
|
Кто может расчислить облака своею мудростью и удержать сосуды неба, |
||
|
когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются? (Иов 38, 3-38). |
Замолкает ум человеческий перед таким Божием откровением. Пораженный силой, непостижимостью и красотой мира. А главное – тайной Бога! Сквозь скорбь своего существования, но озаренный и вдохновлённый спасающей красотой воскресшего Бога, человек может ответить поэзией красоты, истекающей из его раненого любовью и красотой сердца:
Ничего мне больше не давай.
В нищете свободы интересней.
Просто будь моею вещей песней,
Из глубин струящейся за край.
Край живой измотанной души,
Той, что режут бритвой звуки ада.
Тишину в ней нежно напиши
Кистью всепрощенья, и не надо
Ничего из мира суеты,
Лишнего, звенящего, пустого.
Мне, по сути, нужен только Ты.
О, Cиянье Слова золотого!
Протоиерей Вячеслав Власенко
стихи автора
