Запорожская делегация приняла участие в торжествах в честь святой княгини Ольги – «предвозвестницы христианской земли»

За Богослужением молились митрополит Псковский и Порховский Тихон, митрополит Смоленский и Дорогобужский Исидор, епископ Великолукский и Невельский Сергий, епископ Уржумский и Омутнинский Фома, наместники монастырей, духовенство, настоятельницы женских обителей Псковской митрополии, многочисленные прихожане и паломники из Украины и других стран. Божию службу своим пением украсил хор под управлением Л.Б.Быковой

По окончании Литургии на Соборной площади Псковского кремля состоялся торжественный молебен, в котором приняли участие духовенство и многочисленные верующие, по традиции пришедшие крестными ходами из храмов города.

В завершение молебна была прочитана молитва святой княгине Ольге, в которой испрашивалось ее молитвенное предстательство у престола Божия за землю нашу и за всех православных христиан. Затем было пропето величание великой святой и провозглашены традиционные многолетия.

Псковский кремль.

Появление языческих поселений в этих местах отмечено серединой первого тысячелетия н.э., а первое упоминание о Пскове как об укрепленном городе относится к 903 г. Расположение города обуславливало необходимость постоянной защиты от набегов западных врагов. В то время укрепления были несложными, и представляли собой земляные валы да деревянный тын. Каменный детинец (Кром) был построен уже в 13-м веке.Постепенно территория Псковского Кремля расширялась. Город рос, а военные технологии совершенствовались и требовались все новые защитные меры. В 1270-1280 годах на южных рубежах был возведен еще один оборонительный рубеж – Довмонтов город, названный так по имени его строителя, литовского князя Довмонта (при крещении принявшего имя Тимофей). Получившаяся территория Крома получила название Застенья. А строительство кремля продолжалось. В 1309 году еще одно каменное кольцо охватило стены Застенья, в 1375 – стена Старого Города, в 1482-1484 были построены стены Запсковья. А после присоединения Пскова к Московскому княжеству, были созданы уникальные фортификационные сооружения, позволяющие перекрыть внутреннюю гавань города, и тем самым при нападении полностью закрыть территорию города. Они представляли собой сложные по тем временам сооружения в виде каменных стен выше и ниже крепости, перекинутых с одного берега на другой, оснащенных опускными решетками и арками. Но подлинным венцом и сердцем Псковского кремля является великолепный Троицкий собор, один из первых памятников архитектуры и культуры.

Троицкий кафедральный собор

 В соборе сажались на княжение псковские князья, возле него собиралось знаменитое вече, там же находился особый ларь для хранения государственных документов и многое другое.

Собор этот был центром государственной жизни древнего Пскова. Когда же надо было возбудить мужество против врагов, то к народу обращались с призывом – «постоять за святую троицу».

За многовековую историю Пскова Троицкий храм претерпел много перемен. Ныне существующий собор четвертый по счету, поставленный на этом месте.

Он был сооружен впервые каменным в XII в. В 1363 г. обрушился верх собора и призванные псковичами изборяне разобрали его стены. Под 1365 г. в летописях сообщается о заложении на старом камне нового собора. Закончено было строительство в 1367 г. Новый «каменный» собор простоял более 300 лет. За это время он неоднократно ремонтировался.

Летописи не раз сообщают, особенно в XVI в.и в первой половине XVII в. о страшных пожарах в Пскове, не пощадивших и Троицкий собор. Ко второй половине XVII в. собор сильно обветшал.

В 1682 г. было начато строительство нового каменного собора из тесаной плиты митрополитом Иаркеллом, «…по грамоте великих государей, царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича и великая княжна Софии Алексеевны присланной преосвященному Иаркеллу…». Эта грамота могла быть прислана с 1682 г. по 1689 г., когда София была правительницею московского государства при малолетних царях (Иоанне и Петре). Строился он 6 лет. Но не успели его окончить, как верхняя часть и своды собора обрушились. Поэтому, в 1691 г. Митрополит Илларион продолжил строительство собора.

В 1699 г. строительство собора было окончено при Митрополите Иосифе и он был освящен. Это и есть поныне существующий Троицкий собор.

Святыни

Мощи святых благоверных князей Всеволода-Гавриила и Довмонта-Тимофея, блаженного Николая Салоса, преподобномученика ИоасафаСнетогорского (находятся в одной большой серебряной раке). На раке изображена икона святого Всеволода-Гавриила.

Частица Покрова Божией Матери, перенесенная в Свято-Троицкий собор в 2012 году.

Чудотворная храмовая икона «Святая Троица с деяниями», конец XVI — начало XVII веков. В центре иконы изображено «Гостеприимство Авраама» (явление Аврааму трех Ангелов), в клеймах — другие ветхозаветные сюжеты.

Чудотворные иконы Божией Матери: Чирская и Псково-Покровская, XVI века.

Довмонт или Домант (ум. 20 мая 1299), в крещении Тимофей — псковский князь, происходивший из князей Великого княжества Литовского, правивший во Пскове с 1266 по 1299 год. Довмонт вошёл в историю как талантливый полководец. Неоднократно разбивал литовцев и немцев, в том числе в Раковорской битве. В исторических хрониках и художественной литературе отмечается как «муж доблести и чести безупречной, на немец лютый до смерти». При Довмонте Псковская земля фактически перестала зависеть от Новгорода. Довмонт причислен православной церковью к лику святых.

Довмонт происходил из литовских князей. Согласно некоторым источникам, был сыном Миндовга, братом Войшелка, по другим источникам был старшим братом Тройдена, и владел в Литве Нальщанским уделом(земля в исторической Селии). Он был женат по одной версии, на сестре жены Миндовга, по версии Хроники Быховца на сестре жены Наримонта, отнятой впоследствии у него последним, однако в Хронике Быховца эта история представлена в другом свете. В убийстве Миндовга, произошедшем осенью 1263 года, принимал непосредственное участие. Позднее подвергся преследованию со стороны сына Миндовга Войшелка, который в 1264 году был самым могущественным князем в Великом княжестве Литовском.

После завоевания князем ВойшелкомНальщан в конце 1264 года, Довмонт бежал вместе со своим родом во Псков, где обосновался с явным намерением воевать с Войшелком и его вассалами в Полоцке, фактически находящимся в это время в зависимости от Литвы. В Пскове он принял крещение, и вскоре псковичи избрали его своим князем. В том же году Довмонт разбил литовское войско на берегу Двины и опустошил область князя Герденя, забрав в плен его жену и сыновей.

Великий князь Ярослав Ярославич, недовольный избранием Довмонта, готовился изгнать его из Пскова, но вследствие отказа новгородцев помочь ему распустил свои войска. Новгородцы в следующем году даже ходили вместе с псковичами в Литву под предводительством Довмонта, окончившего этот поход победой.

В 1268 году Довмонт был призван новгородцами на помощь против ливонских рыцарей и вместе с князем Димитрием Александровичем и дружинами великого князя Ярослава Ярославича сражался при Раковоре (совр. Раквере, Эстония).

В 1269 году ливонский ландмейстер, набрав значительные силы, осадил Псков, но Довмонту удалось отстоять город — на помощь подоспели новгородцы, и Отто фон Лаутенберг вынужден был заключить мир.

В 1270 году великий князь Ярослав Ярославич посадил на место Довмонта в Пскове некоего Айгуста, но псковичи снова возвели в князья Довмонта.

В 1282 году Довмонт, женившийся между тем на Марии, дочери великого князя Димитрия Александровича, помогал своему тестю, прогнанному с великокняжеского престола младшим братом Андреем. Довмонт вторгся в Ладогу, вывез оттуда казну Димитрия Александровича и вернулся к нему в Копорье, но, осаждённый новгородцами, должен был оставить крепость.

4 марта 1299 году ливонские рыцари неожиданно вторглись в Псковские земли, разорили псковский посад и 5 марта взяли в осаду псковскую крепость, но были разбиты Довмонтом. Умер князь через два с половиной месяца после битвы на Пскове, 20 мая 1299 года, вероятно, от косившего тогда людей в городе мора, хотя в некоторых средневековых источниках версия смерти Довмонта излагается иначе, якобы он умер от полученных в бою ран.

По преданию, князь Довмонт основал поселок Свирь на месте языческого капища Перуна.

Русская православная церковь причислила его к лику святых в XVI веке после Макарьевских соборов и осады Пскова армией Речи Посполитой по случаю некоего чудного явления. Местная память Довмонта празднуется 25 мая. Тело его погребено в Троицком соборе в Пскове, в котором ещё в начале XX века хранились его меч и одежда. Для защиты от нападений Довмонт укрепил Псков новой каменной стеной, которая до XVI века называлась Довмонтовой.

В конце XVII века Довмонт был изображён на стенописи церкви Николы Мокрого в Ярославле.

От Довмонта, по традиции, вёл свою родословную дворянский род Домонтовичей. Но эта версия происхождения документально не подтверждена, более того, Домонтовичи не значатся ни в боярских книгах, ни в боярских списках, ни в Бархатной книге. Польский историк Матей Стрыйковский упоминал также, что князья Свирские желали указывать в качестве своего родоначальника князя Довмонта.

Всеволод Мстиславич (ок. 1095/1100 или ок. 1103 — [11 февраля 1138) — князь новгородский, в крещении Гавриил. Старший сын киевского великого князя Мстислава (Феодора) Владимировича (1125—1132) от брака с Христиной, дочерью шведского короля Инге I Старшего (1080—1112), и старший внук киевского князя Владимира (Василия) Всеволодовича Мономаха (1113—1125). Почитается Русской православной церковью как святой благоверный князь Всеволод Псковский.

Посажен отцом княжить в Новгороде в 1117 году и княжил там до 1132 года.

23 января 1131 года Всеволод Мстиславич был разбит чудью в Клине.

В соответствии с соглашением между Ярополком Владимировичем и отцом Всеволода, Ярополк перевёл племянника в Переяславль, но младшие Владимировичи увидели в этом намерение Ярополка сделать Всеволода своим наследником; Юрий Долгорукий выгнал Всеволода и сел в Переяславле сам. Вскоре Ярополк попытался реализовать соглашение со старшим братом путём передачи Переяславля Изяславу Мстиславичу, но вновь неудачно. Изяслав приехал к Всеволоду в Великий Новгород, откуда они совершили совместный поход в Ростово-Суздальское княжество против Юрия Долгорукого. Сражение у Жданой горы (1135) было кровопролитным и безрезультатным. Всеволод Мстиславич бежал с поля боя, из-за чего, в итоге, победу одержало войско суздальцев. Всеволод был изгнан из Новгорода, который стал республикой(1136).

9 февраля 1133 года князь с новгородским войском взял Юрьев, некогда основанный великим князем Ярославом Мудрым.

Известен уставной грамотой, данной общине купцов-вощаников «Ивановское сто», торговавших воском и мёдом при передачи им церкви Иоанна Предтечи на Петрятине дворище в Новгороде, в 1134 году, эту церковь он заложил в честь своего сына Иоанна. В этой грамоте впервые упоминается мера веса — пуд.

Всеволод при поддержке новгородского посадника Константина Микульчичавернулся в Новгород, но в 1136 году в городе вспыхнул мятеж: князю припомнили и то, что хотел обменять Новгород на Переяславль, и что бежал с поля битвы во время сражения с суздальцами у Жданой горы. Полтора месяца князь с женою, тёщей и сыновьями сидел в заточении на епископском дворе, а затем его изгнали из города. Борис Греков классифицировал мятеж как «революцию в Новгороде XII века» в 1929 году в статье с весьма характерным названием для того времени «Революция в Новгороде Великом в XII веке», и это событие стало принято называть началом Новгородской республики.

Иного мнения придерживается Игорь Фроянов:

…события 1136 г. в Новгороде следует называть восстанием с большими оговорками. Они развивались не столь внезапно и стремительно, как это бывает при восстании. Новгородцы, по сообщению летописца, «призваша» псковичей и ладожан к себе на вече. Для поездки послов и прибытия приглашённых нужен был не один день. Псковичи и ладожане приехали на вече, надо думать, неодновременно. Само вече не являлось тайным и проводилось легально. Приготовление веча не могла укрыться от Всеволода, который, судя по всему, ждал исхода событий, надеясь на благоприятный их поворот. У князя были основания надеяться на лучшее, поскольку часть бояр поддерживала его, да и на вече, похоже, единства не было, о чём говорит последующее бегство к изгнанному князю группы «мужей новгородских», а также благожелательный приём, оказанный вскоре Всеволоду псковичами, приютившими изгнанника в своём городе. Отсюда ясно, что, применяя термин «восстание» к событиям 1136 г., мы несколько преувеличиваем степень остроты происшедшего. Не лучше ли в данном случае употреблять понятия «выступление», «движение»?

Вече новгородцев 28 мая 1136 года лишило Всеволода новгородского стола и заключило его с семьёй под стражу до 15 июля, когда стало окончательно ясно, что в город прибыл призванный новгородцами новый князь из черниговского дома — Святослав Ольгович.

Всеволод после изгнания отправился в Киев к Ярополку, там получил от него Вышгород.

В этом же году присланный в Новгород князем Святослав Ольгович едва не был убит сторонниками Всеволода, и посадник Константин Микульчич направился в Вышгород к Всеволоду и уговорил его идти во Псков. В 1137 году псковичи приняли Всеволода своим князем, но когда в Новгороде узнали, что Всеволод княжит во Пскове и хочет сесть у них в Новгороде, отправили туда войско во главе со Святославом. Войско состояло не только из новгородцев: Святослав призвал на помощь брата Глеба с курянами и половцами. Псковичи просили «не проливать крови братьев своих», но Всеволод умер сам 11 февраля 1138 года, проведя последний год псковским князем.

Погребён в Свято-Троицком кафедральном соборе Пскова.

Князь Всеволод-Гавриил построил в Новгороде церковь святого Иоанна Предтечи на Опоках (в честь рождения сына Иоанна; заложена в 1127 году) и храм Успения Пресвятой Богородицы на Торгу (заложен в 1135 году; оба храма сохранились в перестройках 1453 и 1458 годов соответственно), а в Пскове — главный собор в честь Пресвятой Троицы на том месте, где было некогда видение великой княгине Ольге.

Мощи его были обретены в 1192 году и перенесены из церкви Св. Димитрия, где он был похоронен, в заложенный им Троицкий собор. С этого момента, либо с 1284 года (когда при мощах было зафиксировано первое чудо), началось местное почитание.

Канонизирован Русской церковью для общего почитания на Макарьевском соборе 1549 года как святой благоверный князь Всеволод Псковский. Память совершается 11 февраля, 22 апреля и 27 ноября (по юлианскому календарю). При Петре I его мощи были закрыты.

Никола Салос, Блаженный Николай (Салос), Микула, Николка (? — ум. 28 февраля 1576) — псковский юродивый. Известен тем, что по преданию, во время похода опричного войска на Псков в феврале 1570 года, укорил царя Ивана IV в жестокости, чем предотвратил казни псковичей. Причислен к лику местночтимых святых.

 День поминовения — 28 февраля (12 марта) в високосный год или 28 февраля (13 марта) в невисокосные годы. Запись его чудес, существовавшая в XVIII веке, утрачена.

Погребён под собором Св. Троицы во Пскове.

Сообщения о Николе Салосе в источниках рассказывают о сюжете с предложением Ивану Грозному куска сырого мяса и который несколько интерпретируется, но в целом повторяется.

Первое свидетельство у Джерома Горсея в его мемуарах «Рассказ или воспоминания сэра Джерома Горсея», где упоминается как Микула Свят (MickulaSweat) и предстаёт в критическом образе:

Но [во Пскове] его встретил колдун или мошенник, которого они почитали как своего оракула, святой человек по имени Микула Свят (MickulaSweat); он встретил царя смелыми проклятиями, заклинанием, руганью и угрозами, называл его кровопийцей, пожирателем христианской плоти, клялся, что царь будет поражён громом, если он или кто-нибудь из его войска коснется с преступной целью хотя бы волоса на голове последнего из детей этого города, предназначенного Богом и его добрым ангелом для лучшей участи, нежели разграбление; царь должен выйти из города прежде, чем Божий гнев разразится в огненной туче, которая, как он сам может убедиться, уже висит над его головой и в любую минуту может обернуться сильной мрачной бурей. Царь содрогнулся от этих слов и просил его молиться об избавлении и прощении [царю] его жестоких замыслов. Я сам видел этого мошенника или колдуна: жалкое существо, нагое зимой и летом, он выносит как сильную стужу, так и жару, совершает многие странные действия благодаря дьявольскому колдовскому отводу глаз, его боятся и почитают все, как князья, так и народ.

ДжильсФлетчер, посетивший Москву в 1588 году, упоминает это событие в работе «О государстве Русском» («OftheRusseCommonWealth»), где изображает Салоса уже в положительном свете, передавая легенду о куске сырого мяса, предложенного юродивым царю в постный день, как намёк на греховность деяний Ивана Грозного.

Н. М. Карамзин в книге II «Истории государства российского» упоминает Салоса наравне с реально существовавшей персоной, воеводой Токмаковым, который в то время управлял во Пскове, но в целом передаёт рассказ Флетчера.

Версия Флетчера повторяется и у митрополита Макария (Булгакова) в «Истории русской церкви» том III, и у П. В. Знаменского в «Руководстве к русской церковной истории»:

«Царь Грозный шел погромить Псков — но вот из среды псковских граждан, встречавших царя с хлебом и солью в трепещущих руках, выступает перед ним блаженный Никола Салос († 1576) с куском сырого мяса и с тяжким обличением в кровожадности — и царь, убивший за обличения митрополита, покорно выслушивает грубое слово юродивого и щадит опальный город».

Данный сюжет использован в книге Н. Ф. Окулича-Казарина «Спутник по древнему Пскову».

Летописных сведений о Николае Салосе нет, хотя посещение царём Пскова упоминается в работе митрополита Евгения (Болховитинова) в Сокращённой Псковской летописи.

И. У. Будовниц считал, что рассказ о Салосе и царе Иване имеет исключительно легендарный характер. Он подробно разобрал древнерусские и чужеземные источники, в которых упоминается Никола Псковский Салос, и пришёл к выводу, что все они единогласно отводят Николе роль спасителя Пскова от царского гнева, но о том, как Никола обличал Ивана Грозного, рассказывают по-разному.

В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона даётся ссылка на Карамзина: «salo — простый, глупый; отсюда прозвание юродивого Николы Новгородского — «Салос» (Карамзин IX, прим. 297)».

Нельзя исключить прозвище, как производное от литовского местечка Салос (см. Вильнюсское городское самоуправление), уже существовавшего в XVI веке.

Игумен Иоасаф (Иоасаф Псковский; ? — 4 марта 1299) основатель и первый игумен Снетогорского монастыря, на правом берегу реки Великой, в нескольких километрах от Пскова.

По строгому общежительному уставу, который ввёл в своем монастыре преподобный Иоасаф, жизнь иноков была наполнена молитвой, воздержанием и трудом.

Убит в 4 марта 1299 года ливонскими рыцарями вместе с преподобным игуменом Василием Мирожским и множеством иноков. Его мощи — в Свято-Троицком кафедральном соборе Пскова[2].

Почитается как преподобномученик, память совершается 4 марта (по юлианскому календарю) и в Соборе Псковских святых.

Чирская (Псковская) икона Божией Матери. Память 16 июля.

В XV столетии в области Псковского княжества существовало одно селение, или, как говорили в древности у нас, «весь», называвшаяся Черской, или Чирской. В этой веси, в Христорождественской церкви, находилась икона Божией Матери Одигитрия. В 1420 году, при архиепископе Новгородском и Псковском Симеоне, в княжение Василия I Дмитриевича Московского, над Псковской областью разразилось большое бедствие — моровое поветрие. Народ пришел в уныние и искал утешения себе в молитвах о помощи к Богу и Царице Небесной.

И вот 16 июля 1420 г., в утешение верующих и ободрение малодушных, в ЧерскойХристорождественской церкви совершилось великое знамение: из очес Богоматери, изображенной на находящейся здесь ее иконе, истекли слезы. Молва об этом чуде быстро распространилась среди окрестных жителей, и они во множестве стали стекаться на поклонение новопрославленной иконе.

Скоро извещен был об этом и сам князь псковский Феодор Александрович. Он послал в Черскую священников и многих знатных и благоговейных взять оттуда эту икону и принести ее во Псков. Посланные с благоговейным трепетом и великим тщанием исполнили поручение своего князя. Когда во Пскове узнали о приближении святой иконы к городу, то сам князь со всем духовенством и народом вышел за город встретить приближающуюся святыню.

Эта торжественная минута встречи была ознаменована новым поразительным чудом: из очей Богоматери по иконе обильно струились слезы, свидетелями чего были все там присутствовавшие. Народ, пораженный трепетом при виде этого чуда, в умилении и со слезами повергся ниц и взывал:
— Господи, помилуй! Пресвятая Владычице Богородице, не остави нас, но помози нам грешным и недостойным рабам Твоим! Помози и спаси нас!

Торжественное шествие остановилось, и священники, несшие икону, совершили благодарственное молебствие. Чудотворная икона была внесена в сам город и поставлена в соборной церкви Живоначальной Троицы, где она находится и до настоящего времени.

В память торжества принесения иконы во Псков была построена в 1470 г. Знаменская церковь в Старо-Знаменском Девичьем монастыре. Ежегодно, в день Преполовения, Черская икона Богоматери, называемая по месту своего нового нахождения и Псковской, выносится из Троицкого собора на реку Великую и затем обносится вокруг города. Празднование этой иконе в память ее чудесного прославления совершается 16 июля. Особенностью Чирской иконы является то, что она имеет изображения с двух сторон: на лицевой стороне ее изображена Божия Матерь с Предвечным Младенцем на руках, а на задней — евангелист Лука и преподобный Феодосий Печерский.

Икона Богородице «Псково-Покровская»

По­во­дом к празд­но­ва­нию этой иконе Бо­го­ма­те­ри по­слу­жи­ла оса­да Пско­ва в 1581 го­ду. 26 ав­гу­ста это­го го­да го­род об­сту­пи­ли пол­чи­ща поль­ско­го ко­ро­ля Сте­фа­на Ба­то­рия. Псков­ский вла­ды­ка неза­дол­го до это­го от­пра­вил по­соль­ство в Пе­чер­ский мо­на­стырь к игу­ме­ну этой оби­те­ли Ти­хо­ну, про­ся по­след­не­го прий­ти в Псков с чу­до­твор­ны­ми ико­на­ми Бо­го­ма­те­ри Успе­ния и «Уми­ле­ния». Свя­ти­тель, ви­дя смя­те­ние пско­ви­чей, воз­ло­жил все упо­ва­ние на за­ступ­ле­ние Небес­ной Вла­ды­чи­цы, и его бла­го­че­сти­вые ча­я­ния оправ­да­лись.

На­сту­пи­ло 27 ав­гу­ста. Оста­ва­лось несколь­ко дней до ре­ши­тель­но­го при­сту­па Ба­то­рия к Пско­ву. В это вре­мя в се­нях сво­ей ке­льи си­дел один бла­го­че­сти­вый ста­рец До­ро­фей, за­ни­мав­ший­ся куз­неч­ным ре­меслом. Неве­се­лые ду­мы об­сту­пи­ли убе­лен­но­го се­ди­на­ми стар­ца. Горь­ко се­то­вал он о несча­стьях род­но­го го­ро­да. Но вот пе­ред скор­бя­щим До­ро­фе­ем пред­ста­ло див­ное ви­де­ние. В лу­чах необык­но­вен­но­го све­та он узрел Бо­го­ма­терь. Вла­ды­чи­ца ше­ство­ва­ла по воз­ду­ху, под­дер­жи­ва­е­мая за обе ру­ки пре­по­доб­ны­ми Ан­то­ни­ем Пе­чер­ским и игу­ме­ном Пе­чер­ской же оби­те­ли близ Пско­ва Кор­ни­ли­ем. Удив­лен­ный До­ро­фей уви­дел за­тем, как Небес­ная Вла­ды­чи­ца, ми­но­вав го­род­скую сте­ну, во­шла вме­сте с пре­по­доб­ны­ми в По­кров­скую цер­ковь. За­тем по вы­хо­де из хра­ма Она оста­но­ви­лась на го­род­ской стене и спро­си­ла:

— Где Ми­рож­ский стро­и­тель Ни­фонт, епи­скоп Нов­го­род­ский?

И вне­зап­но пе­ред Ней пред­стал свя­ти­тель сей и с глу­бо­кой скор­бью ска­зал:

— О, Пре­свя­тая Вла­ды­чи­це! В мо­ем мо­на­сты­ре в это ле­то не бы­ло ли­тур­гии.

На эти сло­ва Бо­го­ма­терь от­ве­ча­ла:

— Сы­ну Мо­е­му и Бо­гу так угод­но бы­ло. Вслед за этим Она гром­ким го­ло­сом воз­зва­ла:

— Где из­бран­ни­ки Бо­жии, ле­жа­щие в церк­ви св. Тро­и­цы?

И тот­час пе­ред Ней пред­ста­ли бла­го­вер­ные кня­зья зем­ли Рус­ской: рав­ноап­о­столь­ный Вла­ди­мир, ки­ев­ский князь Ва­си­лий и псков­ские пра­ви­те­ли Гав­ри­ил и Ти­мо­фей. По­за­ди них До­ро­фей усмот­рел бла­жен­но­го Ни­ко­лая Псков­ско­го и пре­по­доб­ных Ев­фро­си­на с Сав­вой. Все они с ве­ли­ким бла­го­го­ве­ни­ем пре­кло­ни­лись пе­ред Бо­го­ро­ди­цей, а Она в гне­ве об­ра­ти­ла Свои взо­ры на го­род и ска­за­ла:

— О, лю­ди без­за­кон­ные! Вы про­гне­ва­ли Сы­на Мо­е­го, Гос­по­да и Бо­га, и осквер­ни­ли град сей сквер­ны­ми де­ла­ми. И вот те­перь при­шла на вас ту­ча и бе­да ве­ли­кая за то, что вы Сы­на Мо­е­го и Ме­ня не по­зна­ли.

Услы­шав эти сло­ва Бо­го­ма­те­ри, сто­яв­шие око­ло Нее пре­по­доб­ные с ве­ли­ким воп­лем воз­зва­ли к Ней:

— Вла­ды­чи­це Бо­го­ро­ди­це! Есть грех на лю­дях и без­за­ко­ние. Но не про­гне­вай­ся на них и по­мо­лись Сы­ну Тво­е­му и Бо­гу на­ше­му за град сей и за лю­дей со­гре­шив­ших.

С та­ким же мо­ле­ни­ем об­ра­ти­лись к Бо­го­ма­те­ри и быв­шие око­ло Нее кня­зья. То­гда Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца уми­ло­сер­ди­лась над несчаст­ным го­ро­дом. Она по­зва­ла к се­бе стар­ца, со­зер­цав­ше­го ви­де­ние, и ко­гда До­ро­фей, как бы под­хва­чен­ный вих­рем, уви­дел се­бя сто­я­щим око­ло Бо­го­ро­ди­цы, Она ска­за­ла ему:

— Ста­рец! Иди немед­лен­но к бо­го­лю­би­вым во­е­во­дам, к пе­чер­ско­му игу­ме­ну и в со­бор Пре­свя­тыя Тро­и­цы и воз­ве­сти, чтобы при­леж­но и непре­стан­но мо­ли­ли Гос­по­да Бо­га и при­нес­ли Пе­чер­ский об­раз с хо­руг­вя­ми на сте­ну го­ро­да, на то ме­сто, где стою Я. Пусть по­ста­вят здесь од­ну пуш­ку, а дру­гую вни­зу, и стре­ля­ют из них по ко­ролев­ским шатрам и вле­во за ко­ролев­ские шат­ры.

При этом Бо­го­ма­терь ука­за­ла ру­кой на озна­чен­ные ме­ста и, по­велев До­ро­фею вну­шить граж­да­нам плач о гре­хах, в уте­ше­ние ска­за­ла:

— А Я бу­ду мо­лить­ся Сы­ну Мо­е­му и Бо­гу о про­ще­нии ва­ших гре­хов.

До­ро­фей ис­пол­нил по­ве­ле­ние Вла­ды­чи­цы, и игу­мен Пе­чер­ский вме­сте с граж­да­на­ми на­чал еже­днев­но со­вер­шать крест­ные хо­ды на го­род­скую сте­ну.

Меж­ду тем при­бли­жал­ся день при­сту­па вра­гов к го­ро­ду. 7 сен­тяб­ря от силь­ной паль­бы по го­ро­ду в стене его об­ра­зо­вал­ся боль­шой про­лом, око­ло ко­то­ро­го за­го­ре­лась же­сто­кая бит­ва. Вра­ги за­вла­де­ли уже дву­мя баш­ня­ми, на ко­то­рых и во­дру­зи­ли свои зна­ме­на. За­щит­ник Пско­ва Шуй­ский был в этой схват­ке ра­нен, и граж­дане на­ча­ли ви­ди­мо осла­бе­вать. В эту ро­ко­вую ми­ну­ту по при­ка­зу во­е­вод к про­ло­му при­не­се­ны бы­ли мо­щи псков­ско­го кня­зя св. Гав­ри­и­ла с чу­до­твор­ны­ми об­ра­за­ми, и про­изо­шло неслы­хан­ное чу­до. Ко­гда св. мо­щи и ико­ны бы­ли под­ня­ты из со­бо­ра, то впе­ре­ди них к про­ло­му при­е­ха­ли на ко­нях три дав­но уже умер­ших мо­на­ха: ке­ларь Пе­чер­ско­го мо­на­сты­ря Ар­се­ний Хво­стов, каз­на­чей Иона На­у­мов и игу­мен Мар­ти­рий. Ро­дом они бы­ли бо­яре и в ми­ре слы­ли за храб­рых во­и­нов. При­бли­зив­шись к осла­бе­ва­ю­щим и па­да­ю­щим ду­хом граж­да­нам, они гром­ким го­ло­сом вос­клик­ну­ли:

— Не бой­тесь, бра­тие! Ста­нем креп­ко, устре­мим­ся на ли­тов­скую си­лу вме­сте: к нам гря­дет Бо­го­ро­ди­ца со Сво­им за­ступ­ле­ни­ем и с по­мо­щью всех свя­тых.

Это неожи­дан­ное обод­ре­ние окры­ли­ло упав­ших ду­хом во­и­нов и во­е­вод. Все граж­дане с ра­до­стью вос­кли­ца­ли:

— Бо­го­ро­ди­ца к нам гря­дет, о дру­зи! Умрем вме­сте за Хри­сто­ву ве­ру и за пра­во­слав­но­го ца­ря и не пре­да­дим го­ро­да Пско­ва.

По­ка­за­лось цер­ков­ное ше­ствие. Зре­ли­ще крест­но­го хо­да во­оду­ше­ви­ло осла­бев­ших во­и­нов, и все они друж­но устре­ми­лись на вра­гов, вос­кли­цая:

— Не пре­да­дим Бо­го­ма­те­ри и св. Все­во­ло­да. До са­мой но­чи про­дол­жа­лась упор­ная се­ча, и ля­хи про­гна­ны бы­ли от го­род­ских стен.

В бла­го­дар­ность Пре­чи­стой Де­ве то­гда же ре­ше­но бы­ло со­ору­дить храм во имя Ее Рож­де­ства. Цер­ковь бы­ла по­стро­е­на близ По­кров­ской церк­ви, у ме­ста про­ло­ма. Впо­след­ствии в По­кров­скую цер­ковь на­пи­сан был об­раз Бо­го­ма­те­ри. Бо­го­ро­ди­ца изо­бра­же­на на иконе вме­сте с пре­по­доб­ным Ан­то­ни­ем и Кор­ни­ли­ем и окру­же­на бла­го­вер­ны­ми кня­зья­ми: ки­ев­ским Вла­ди­ми­ром и псков­ски­ми Ти­мо­фе­ем и Гав­ри­и­лом и псков­ским юро­ди­вым Ни­ко­ла­ем. Об­раз этот про­сла­вил­ся мно­ги­ми див­ны­ми зна­ме­ни­я­ми за­ступ­ле­ния Небес­ной Вла­ды­чи­цы. По име­ни церк­ви, в ко­то­рой он был по­став­лен, об­раз на­зван Пско­во-По­кров­ским. Эта ико­на из­вест­на еще под на­зва­ни­ем «Яв­ле­ние Бо­го­ма­те­ри стар­цу До­ро­фею».

Краткое житие святой равноапостольной великой княгини Ольги.

«Начальницей веры» и «корнем Православия» в Русской земле издревле называли святую равноапостольную Ольгу люди. Крещение Ольги было ознаменовано пророческими словами патриарха, крестившего ее: «Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет. Прославлять тебя будут сыны русские до последнего рода!» При крещении русская княгиня удостоилась имени святой равноапостольной Елены, много потрудившейся в распространении христианства в огромной Римской империи и обретшей Животворящий Крест, на котором был распят Господь. Подобно своей небесной покровительнице, Ольга стала равноапостольной проповедницей христианства на необъятных просторах земли Русской. В летописных свидетельствах о ней немало хронологических неточностей и загадок, но вряд ли могут возникнуть сомнения в достоверности большинства фактов ее жизни, донесенных до нашего времени благодарными потомками святой княгини — устроительницы Русской земли. Обратимся к повествованию о ее жизни.

Имя будущей просветительницы Руси и родину ее древнейшая из летописей — «Повесть временных лет» называет в описании женитьбы Киевского князя Игоря: «И привели ему жену из Пскова именем Ольга». Иоакимовская летопись уточняет, что она принадлежала к роду князей Изборских — одной из древнерусских княжеских династий.

Супругу Игоря звали варяжским именем Хельга, в русском произношении — Ольга (Вольга). Предание называет родиной Ольги село Выбуты неподалеку от Пскова, вверх по реке Великой. Житие святой Ольги повествует, что здесь впервые состоялась встреча ее с будущим супругом. Молодой князь охотился «в области Псковской» и, желая перебраться через реку Великую, увидел «некоего плывущего в лодке» и подозвал его к берегу. Отплыв от берега в лодке, князь обнаружил, что его везет девушка удивительной красоты. Игорь воспылал к ней похотью и стал склонять ее ко греху. Перевозчица оказалась не только красива, но целомудренна и умна. Она устыдила Игоря, напомнив ему о княжеском достоинстве правителя и судии, который должен быть «светлым примером добрых дел» для своих поданных. Игорь расстался с ней, храня в памяти ее слова и прекрасный образ. Когда пришло время выбирать невесту, в Киев собрали самых красивых девушек княжества. Но ни одна из них не пришлась ему по сердцу. И тогда он вспомнил «дивную в девицах» Ольгу и послал за ней сродника своего князя Олега. Так Ольга стала женой князя Игоря, великой русской княгиней.

После женитьбы Игорь отправился в поход на греков, а вернулся из него уже отцом: родился сын Святослав. Вскоре Игорь был убит древлянами. Боясь мести за убийство Киевского князя, древляне отправили послов к княгине Ольге, предлагая ей вступить в брак со своим правителем Малом. Ольга сделала вид, что согласна. Хитростью заманила она в Киев два посольства древлян, предав их мучительной смерти: первое было заживо погребено «на дворе княжеском», второе — сожжено в бане. После этого пять тысяч мужей древлянских были убиты воинами Ольги на тризне по Игорю у стен древлянской столицы Искоростеня. На следующий год Ольга снова подошла с войском к Искоростеню. Город сожгли с помощью птиц, к ногам которых привязали горящую паклю. Оставшихся в живых древлян пленили и продали в рабство.

Наряду с этим летописи полны свидетельств о ее неустанных «хождениях» по Русской земле с целью построения политической и хозяйственной жизни страны. Она добилась укрепления власти Киевского великого князя, централизовала государственное управление с помощью системы «погостов». Летопись отмечает, что она с сыном и дружиной прошла по Древлянской земле, «устанавливая дани и оброки», отмечая села и становища и места охот, подлежащие включению в киевские великокняжеские владения. Ходила она в Новгород, устраивая погосты по рекам Мсте и Луге. «Ловиша ее (места охоты) были по всей земле, установленные знаки, места ее и погосты, — пишет летописец, — и сани ее стоят в Пскове до сего дня, есть указанные ею места для ловли птиц по Днепру и по Десне; и село ее Ольгичи существует и поныне». Погосты (от слова «гость» — купец) стали опорой великокняжеской власти, очагами этнического и культурного объединения русского народа.

Житие так повествует о трудах Ольги: «И управляла княгиня Ольга подвластными ей областями Русской земли не как женщина, но как сильный и разумный муж, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. И была она для последних страшна своими же людьми любима, как правительница милостивая и благочестивая, как судия праведный и никого не обидящий, налагающий наказание с милосердием, и награждающий добрых; она внушала всем злым страх, воздавая каждому соразмерно достоинству его поступков, но всех делах управления она обнаруживала дальновидность и мудрость. При этом Ольга, милосердная по душе, была щедродательна нищим, убогим и малоимущим; до ее сердца скоро доходили справедливые просьбы, и она быстро их исполняла … Со всем этим Ольга соединяла воздержанную и целомудренную жизнь, она не хотела выходить вторично замуж, но пребывала в чистом вдовстве, соблюдая сыну своему до дней возраста его княжескую власть. Когда же последний возмужал, она передала ему все дела правления, а сама, устранившись от молвы и попечении, жила вне забот управления, предаваясь делам благотворения».

Русь росла и укреплялась. Строились города, окруженные каменными и дубовыми стенами. Сама княгиня жила за надежными стенами Вышгорода, окруженная верной дружиной. Две трети собранной дани, по свидетельству летописи, она отдавала в распоряжение киевского веча, третья часть шла «к Ольге, на Вышгород» — на ратное строение. Ко времени Ольги относится установление первых государственных границ Киевской Руси. Богатырские заставы, воспетые в былинах, сторожили мирную жизнь киевлян от кочевников Великой Степи, от нападений с Запада. Чужеземцы устремлялись в Гардарику («страну городов»), как называли они Русь, с товарами. Скандинавы, немцы охотно вступали наемниками в русское войско. Русь становилась великой державой.

Как мудрая правительница, Ольга видела на примере Византийской империи, что недостаточно забот лишь о государственной и хозяйственной жизни. Необходимо было заняться устроением религиозной, духовной жизни народа.

Автор «Степенной книги» пишет: «Подвиг ее /Ольги/ в том был, что узнала она истинного Бога. Не зная закона христианского, она жила чистой и целомудренной жизнью, и желала она быть христианкой по свободной воле, сердечными очами путь познания Бога обрела и пошла по нему без колебания». Преподобный Нестор летописец повествует: «Блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг — Христа».

Сделав свой выбор, великая княгиня Ольга, поручив Киев подросшему сыну, отправляется с большим флотом в Константинополь. Древнерусские летописцы назовут это деяние Ольги «хождением», оно соединяло в себе и религиозное паломничество, и дипломатическую миссию, и демонстрацию военного могущества Руси. «Ольга захотела сама сходить к грекам, чтобы своими глазами посмотреть на службу христианскую и вполне убедиться в их учении об истинном Боге», — повествует житии святой Ольги. По свидетельству летописи, в Константинополе Ольга принимает решение стать христианкой. Таинство Крещения совершил над ней патриарх Константинопольский Феофилакт (933 — 956), а восприемником был император Константин Багрянородный (912 — 959), оставивший в своем сочинении «О церемониях византийского двора» подробное описание церемоний во время пребывания Ольги в Константинополе. На одном из приемов русской Княгине было поднесено золотое, украшенное драгоценными камнями блюдо. Ольга пожертвовала его в ризницу собора Святой Софии, где его видел и описал в начале XIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград: во блюде же Ольгине камень драгий, на том же камни написан Христос».

Патриарх благословил новокрещенную русскую княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня».

В Киев Ольга вернулась с иконами, богослужебными книгами — началось ее апостольское служение. Она воздвигла храм во имя святителя Николая над могилой Аскольда — первого Киевского князя-христианина и многих киевлян обратила ко Христу. С проповедью веры отправилась княгиня на север. В Киевских и Псковских землях, в отдаленных весях, на перекрестках дорог воздвигала кресты, уничтожая языческие идолы.

Святая Ольга положила начало особенного почитания на Руси Пресвятой Троицы. Из века в век передавалось повествование о видении, бывшем ей около реки Великой, неподалеку от родного села. Она увидела, что с востока сходят с неба «три пресветлых луча». Обращаясь к своим спутникам, бывшим свидетелями видения, Ольга сказала пророчески: «Да будет вам ведомо, что изволением Божиим на этом месте будет церковь во имя Пресвятой и Животворящей Троицы и будет здесь великий и славный град, изобилующий всем». На этом место Ольга воздвигла крест и основала храм во имя Святой Троицы. Он стал главным собором Пскова — славного града русского, именовавшегося с тех пор «Домом Святой Троицы». Таинственными путями духовного преемства через четыре столетия это почитание передано было преподобному Сергию Радонежскому.

11 мая 960 года в Киеве освятили храм Святой Софии — Премудрости Божией. Этот день отмечался в Русской Церкви как особый праздник. Главной святыней храма стал крест, полученный Ольгой при крещении в Константинополе. Храм, построенный Ольгой, сгорел в 1017 году, и на его место Ярослав Мудрый воздвиг церковь святой великомученицы Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенес в доныне стоящий каменный храм Святой Софии Киевской, заложенный в 1017 году и освященный около 1030 года. В Прологе XIII века об Ольгином кресте сказано: «Иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне». После завоевания Киева литовцами Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая его судьба нам неизвестна. Апостольские труды княгини встречали тайное и открытое сопротивление язычников. Среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по словам летописцев «возненавидели Премудрость», как и святую Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подрастающего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство. «Повесть временных лет» так повествует об этом: «Жила Ольга с сыном своим Святославом, и уговаривала его мать креститься, но пренебрегал он этим и уши затыкал; однако если кто хотел креститься, не возбранял тому, ни издевался над ним … Ольга часто говорила: «Сын мой, я познала Бога и радуюсь; вот и ты, если познаешь, тоже начнешь радоваться». Он же, не слушая сего, говорил: «Как я могу захотеть один веру переменить? Мои дружинники этому смеяться будут!» Она же говорила ему: «Если ты крестишься, все так же сделают».

Он же, не слушая матери, жил по языческим обычаям, не зная, что если кто матери не слушает, попадет в беду, как сказано: «Если кто отца или матерь, не слушает, то смерть примет». Он же к тому еще и сердился на мать … Но Ольга любила своего сына Святослава, когда говорила: «Да будет воля Божия. Если Бог захочет помиловать потомков моих и землю русскую, да повелит их сердцам обратиться к Богу, как это было мне даровано». И говоря так, молилась за сына и за людей его все дни и ночи, заботясь о своем сыне до его возмужания».

Несмотря на успех своей поездки в Константинополь, Ольга не смогла склонить императора к соглашению по двум важнейшим вопросам: о династическом браке Святослава с византийской царевной и об условиях восстановления существовавшей при Аскольде митрополии в Киеве. Поэтому святая Ольга обращает Взоры на Запад — Церковь была в то время едина. Вряд ли могла знать русская княгиня о богословских различиях греческого и латинского вероучения.

В 959 году немецкий хронист записывает: «Пришли к королю послы Елены, королевы руссов, которая крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников». Король Оттон, будущий основатель Священной Римской империи германской нации, откликнулся на просьбу Ольги. Через год епископом Русским был поставлен Либуций, из братии монастыря святого Альбана в Майнце, но он вскоре скончался (15 марта 961 г.). На его место посвятили АдальбертаТрирского, которого Оттон, «щедро снабдив всем нужным», отправил, наконец, в Россию. Когда в 962 году Адальберт появился в Киеве, он «не успел ни в чем том, за чем был послан, и видел свои старания напрасными». На обратном пути «некоторые из его спутников были убиты, и сам епископ не избежал смертной опасности», — так повествуют летописи о миссии Адальберта.

Языческая реакция проявилась столь сильно, что пострадали не только немецкие миссионеры, но и некоторые из киевских христиан, крестившихся вместе с Ольгой. По приказу Святослава был убит племянник Ольги Глеб и разрушены некоторые построенные ею храмы. Святой Ольге пришлось смириться с происшедшим и уйти в дела личного благочестия, предоставив управление язычнику Святославу. Конечно, с ней по-прежнему считались, к ее опыту и мудрости неизменно обращались во всех важных случаях. Когда Святослав отлучался из Киева, управление государством поручалось святой Ольге. Утешением для нее были славные военные победы русского воинства. Святослав разгромил давнего врага Русского государства — Хазарский каганат, навсегда сокрушив могущество иудейских правителей Приазовья и нижнего Поволжья. Следующий удар был нанесен Волжской Болгарии, потом пришел черед Дунайской Болгарии — восемьдесят городов взяли киевские дружинники по Дунаю. Святослав и его воины олицетворяли богатырский дух языческой Руси. Летописи сохранили слова Святослава, окруженного со своей дружиной огромным греческим войском: «Не посрамим земли русской, но ляжем костьми здесь! Мертвые сраму не имут!» Святослав мечтал о создании огромной Русской державы от Дуная до Волги, которая объединила бы Русь и другие славянские народы. Святая Ольга понимала, что при всем мужестве и отваге русских дружин им не справиться с древней империей ромеев, которая не допустит усиления языческой Руси. Но сын не слушал предостережений матери.

Много скорбей пришлось пережить святой Ольге в конце жизни. Сын окончательно переселился в Переяславец на Дунае. Пребывая в Киеве, она учила своих внуков, детей Святослава, христианской вере, но не решалась крестить их, опасаясь гнева сына. Кроме того, он препятствовал ее попыткам утверждения христианства на Руси. Последние годы, среди торжества язычества, ей, когда-то всеми почитаемой владычице державы, крестившейся от Вселенского патриарха в столице Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не вызвать новой вспышки антихристианских настроений. В 968 г. Киев осадили печенеги. Святая княгиня с внуками, среди которых был и князь Владимир, оказались в смертельной опасности. Когда весть об осаде достигла Святослава, он поспешил на помощь, и печенеги были обращены в бегство. Святая Ольга, будучи уже тяжело больной, просила сына не уезжать до ее кончины. Она не теряла надежды обратить сердце сына к Богу и на смертном одре не прекращала проповеди: «Зачем оставляешь меня, сын мой, и куда ты идешь? Ища чужого, кому поручаешь свое? Ведь дети Твои еще малы, а я уже стара, да и больна, — я ожидаю скорой кончины — отшествия к возлюбленному Христу, в которого я верую; я теперь ни о чем не беспокоюсь, как только о тебе: сожалею о том, что хотя я и много учила и убеждала оставить идольское нечестие, уверовать в истинного Бога, познанного мною, а ты пренебрегаешь этим, и знаю я, что за твое непослушание ко мне тебя ждет на земле худой конец, и по смерти — вечная мука, уготованная язычникам. Исполни же теперь хоть эту мою последнюю просьбу: не уходи никуда, пока я не преставлюсь и не буду погребена; тогда иди, куда хочешь. По моей кончине не делай ничего, что требует в таких случаях языческий обычай; но пусть мой пресвитер с клириками погребут по обычаю христианскому мое тело; не смейте насыпать надо мною могильного холма и делать тризны; но пошли в Царьград золото к святейшему патриарху, чтобы он совершил молитву и приношение Богу за мою душу и раздал нищим милостыню».

«Слыша это, Святослав горько плакал и обещал исполнить все завещанное ею, отказываясь только от принятия святой веры. По истечении трех дней блаженная Ольга впала в крайнее изнеможение; она причастилась Божественных Тайн Пречистого Тела и Животворящей Крови Христа Спаса нашего; все время она пребывала в усердной молитве к Богу и к Пречистой Богородице, которую всегда по Боге имела себе помощницею; она призывала всех святых; с особенным усердием молилась блаженная Ольга о просвещении по ее смерти земли Русской; прозирая будущее, она неоднократно предсказывала, что Бог просветит людей земли Русской и многие из них будут великие святые; о скорейшим исполнении этого пророчества и молилась блаженная Ольга при своей кончине. И еще молитва была на устах ее, когда честная душа ее разрешилась от тела, и, как праведная, была принята руками Божиими». 11 июля 969 года святая Ольга скончалась, «и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки и все люди». Пресвитер Григорий в точности выполнил ее завещание.

Святая равноапостольная Ольга была канонизирована на соборе 1547 года, который подтвердил повсеместное почитание ее на Руси еще в домонгольскую эпоху.

Бог прославил «начальницу» веры в Русской земле чудесами и нетлением мощей. При святом князе Владимире мощи святой Ольги были перенесены в Десятинный храм Успения Пресвятой Богородицы и положены в саркофаге, в каких было принято помещать мощи святых на православном Востоке. Над гробницей святой Ольги в церковной стене было окно; и если кто с верой приходил к мощам, видел через оконце мощи, причем некоторые видели исходящее от них сияние, и многие одержимые болезнями получали исцеление. Приходившему же с маловерием оконце но открывалось, и он не мог видеть мощей, а только гроб.

Так и по кончине святая Ольга проповедовала вечную жизнь и воскресение, наполняя радостью верующих и вразумляя неверующих.

Сбылось ее пророчество о злой кончине сына. Святослав, как сообщает летописец, был убит печенежским князем Курей, который отсек голову Святослава и из черепа сделал себе чашу, оковал золотом и во время пиров пил из нее.

Исполнилось и пророчество святой о земле Русской. Молитвенные труды и дела святой Ольги подтвердили величайшее деяние ее внука святого Владимира (память 15 (28) июля) — Крещение Руси. Образы святых равноапостольных Ольги и Владимира, взаимно дополняя друг друга, воплощают материнское и отеческое начало русской духовной истории.

Святая равноапостольная Ольга стала духовной матерью русского народа, через нее началось его просвещение светом Христовой веры.

Языческое имя Ольги соответствует мужскому Олег (Хельги), что означает «святой». Хотя языческое понимание святости отличается от христианского, но оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвление, ум и прозорливость. Раскрывая духовное значение этого имени, народ Олега назвал Вещим, а Ольгу — Мудрой. Впоследствии святую Ольгу станут называть Богомудрой, подчеркивая ее главный дар, ставший основанием всей лествицы святости русских жен — премудрость. Сама Пресвятая Богородица — Дом Премудрости Божией — благословила святую Ольгу на ее апостольские труды. Строительство ею Софийского собора в Киеве — матери городов Русских — явилось знаком участия Божией Матери в Домостроительстве Святой Руси. Киев, т.е. христианская Киевская Русь, стала третьим Жребием Божией Матери по Вселенной, и утверждение этого Жребия на земле началось через первую из святых жен Руси — святую равноапостольную Ольгу.

Христианское имя святой Ольги — Елена (в переводе с древнегреческого «Факел»), стало выражением горения ее духа. Святая Ольга (Елена) приняла духовный огонь, который не угас во всей тысячелетней истории Христианской Руси.