Ответы на вопросы журналистки по имени Ольга.
Как Вы взялись вывозить людей?
К нам обратилось руководство нашей страны с просьбой сопроводить колонну в Мариуполь, которая состояла из пассажирских автобусов и грузовых машин. Просили, чтобы Церковь выступила посредником в этом благом деле. Не имея права сказать священнику: «Батюшка, благословляю тебе или тебе поехать в горячую точку», обратился к ним: «Кто желает поехать со мной в Мариуполь, чтобы всем вместе постараться помочь?». У нас, украинцев, шутят – «вместе и отца легко бить». На мою просьбу откликнулось двенадцать священников. Поэтому вот так … получилось.
Вам впервые пришлось участвовать в таком деле? Был ли у Вас какой-то опыт?
В такой военной ситуации я был впервые. Хотя попадал в конфликтную ситуацию. Это было 13 апреля 2014 в Запорожье, когда было противостояние между сторонниками Майдана и Антимайдана. Этот день вошел в историю Запорожья как «яичное воскресенье».
Кроме того, у меня мама родилась в 1942 году. Она знала ужасы послевоенного времени, голод. В 2014 году я уже жил в Запорожье, а мама жила в Донецке, возле Донецкого аэропорта. Из-за постоянных бомбежек последнего мама трое суток лежала в ванной (в чугунном корыте). Человек с сахарным диабетом, гипертоник, ничего не ела. Их бомбили, бомбили, бомбили! Во время перемирия я успел ее вывезти. В марте 2015 года я был последний раз уже в разрушенном своем доме. Сейчас она со мной в Запорожье. Неужели она вновь узнает в третий раз в своей жизни этот ужас?!
Как Вы восприняли это? Было ли Вам страшно?
Я никогда с этим не сталкивался и воспринял это (честно скажу) очень… легкомысленно. Сейчас я не могу даже спокойно говорить, не могу еще отойти от того, что пришлось пережить, от рассказов, которые мы слышали, от людей, вырвавшихся из Мариуполя, что мы видели. Такое не под силу снять даже самым гениальным режиссерам с самыми талантливыми артистами, ни описать в книгах самыми талантливыми писателями. Те эмоции и чувства, с которыми мы столкнулись, не возможно передать, пока ты сам не испытаешь этот ужас на собственной шкуре. Невозможно понять, насколько все это было серьезно и насколько все это было… тяжело. Неимоверно морально тяжело, не буду скрывать этого.
Расскажите все от начала до конца. Как вы выехали? Что именно было тяжело увидеть?
Первая попытка была во второй половине дня в пятницу (11 марта), но из-за сбора колонны, мы не выехали. Рано утром в субботу (12 марта) помолились… и с Божьей помощью поехали. Первая остановка у нас была перед Васильевкой. Вдалеке был обстрел, кто и куда стрелял, не могу сказать, поэтому в целях безопасности, нас не пустили дальше. Когда всё успокоилось, мы поехали. Первый пункт контроля был в Васильевке, нас проверяла российская сторона фактически как на границе таможенники. Всё очень тщательно осматривали: транспортные средства, личные вещи, вплоть до фото в телефоне. Затем мы проехали до Токмака, где был новый блокпост, на котором представители российских войск предоставили нам сопровождение. В этот день мы успели доехать только до Бердянска, где и остались ночевать. Это было всего лишь 200 км. О ночлеге позаботились жители Бердянска, постарались накормить и напоить.
В воскресенье рано утром мы выстроились перед блокпостом на повороте на Мариуполь. Российские военные сказали, что на Мариуполь нас не пустят, только назад на Запорожье. Со мной постоянно на связи была вице-премьер Ирина Верещук, которая вела переговоры с российской стороной, чтобы нам предоставили гуманитарный коридор. Её заверяли, что еще чуть-чуть, и мы поедем, но дальше этого блокпоста нас не пустили, а в пять часов вечера нас развернули назад на прежнее место ночевки. Такая же история повторялась и в понедельник, и во вторник. Утром нас выстраивали перед блокпостом и вечером назад возвращали.
Во вторник во второй половине мы увидели первых, по их выражению, вырвавшихся из ада, жителей Мариуполя. Они выбирались на собственных машинах из осажденного города.
Это, конечно, страшно. Страшно не столько видеть побитые машины, это не страшно, а вот страшно было видеть побитых, покалеченных, забинтованных, с кровавыми повязками из-за осколочных ранений людей (я сам врач по первому образованию).
Представьте себе: старый жигулёнок, а в нем папа, мама с малышом на руках, на заднем сиденье мал-мала меньше дети, а на прицепчике 15-летний парень с перевязанной головой, в легкой курточке, укутанный одеялом, сидит на сохранившемся скарбе.
Люди истерически плакали, рассказывали, что – вы даже не можете себе представить. Многие из них потеряли своих родных и близких. Одна мама спросила меня – Вы когда-нибудь видели, как собачка пьет воду из лужи? Так пили наши дети! Так пили наши дети, потому что у нас не было воды!
Заходит самолет и сбрасывает бомбы, одна бомба – тонна. Улетел самолет – пошли «Грады». Прилетел самолет – и так пять самолетов в день. Между самолетами – «Грады». Это они рассказывают! Города нет, легче перечислить, что осталось, чем, что разрушено… Голод. Холод. Ни никакой связи… Периодически возникала связь только в одном месте, пока не разбомбили вышку…
Мы стали помогать, размещать их в Бердянске. Бердянское духовенство, местные волонтеры, открыли школы, какие-то продукты приносили, чтобы их накормить, пытались согреть, при том, что в самом Бердянске не было тепла из-за перебитого газовода. При кафедральном соборе была развернута полевая кухня, где дважды в день люди могли поесть горячего. По ходу этого люди рассказывали свои истории. Это жутко, это страшные истерики – люди потеряли многих своих близких. По Мариуполю трупы, сотни, их просто никто не считал и не хоронил. А те, кто имел силы, хоронили у себя прямо возле подъезда… во дворе или сквере, в возникшей воронке. Так, нам рассказали об одной братской могиле, где похоронили 176 человек. Некому разбирать завалы, под которыми могут находиться люди. Многие просто боятся выходить из укрытий.
Люди сидят в бомбоубежищах, в подвалах, из-за близких разрывов бомб и снарядов – пожары – задымление их укрытий – невозможно дышать – выбегают на воздух, а тут опять обстрел «Градами» или бомбежка с самолетов – их разрывает на части. Всё на глазах у детей. Люди думали, что они сошли с ума. Такие истории я просто перестал слушать. Просто не смог такое слушать! Я не выдерживал! Я священник, врач, много видел, слышал в своей жизни, но такого, – его голос дрожит, – никогда не видел и не слышал.
В среду военные сказали, что им поступила команда – сопроводить нас на Запорожье. И на это они дают нам 3 часа. Потом позвонила Ирина Андреевна Верещук, сказала, чтобы мы забирали мариупольцев, сколько сможем, тех, кто сами уже не имеют возможности двигаться дальше, а также попросила забрать деток с Бердянского интерната. За время, пока собирались люди, мы успели разгрузить две фуры продуктов, которые складировали в Бердянской епархии УПЦ и в помещениях, предоставленных местными волонтёрами, также фуру медикаментов в местной больнице.
Я не поверил, когда через два часа наши батюшки появились на месте сбора и сказали, что они уже справились с громадной фурой. Я искренне благодарю их, за то, что они для меня стали примером для подражания, оставив всякие свои амбиции, многие из них уже с немалым священническим стажем служения, все как один пошли на разгрузку. Воистину, во время трагедий обнажается истинное состояние души.
В общем, вместе с детками, мы собрали более пятисот человек.
Когда мы собрались, нас российские военные сопроводили уже до самой Васильевки. Это было уже более-менее без задержек. По дороге, в Токмаке российские военные попросили нас забрать тяжело раненную девушку. Пока её доставили в колонну, мы успели разгрузить ещё одну фуру продуктов для жителей Токмака, которые забрали местные волонтеры и представители духовенства.
Какова судьба гуманитарного груза, который вы привезли?
Из-за активных военных действий груз никак нельзя было отправить в Мариуполь, поэтому оставшуюся часть мы забрали назад. Но то, что сказали некоторые нечистоплотные российские СМИ, что его якобы разграбили украинцы – это ложь!
То есть люди по-прежнему могут выехать, надеясь только на себя?
Да, кто как может. По сей день все, то, что осталось от города «утюжат». Все заинтересованные лица стараются сделать всё возможное, чтобы помочь людям. Но пока удается только вывозить мариупольцев, у которых получилось добраться до Бердянска. Кстати, сегодня, буквально только что, мне позвонили священники нашей Запорожской епархии (протоиереи ПШ и АО) и сказали, что у них получилось на собственном транспорте вывезти более 20 человек из 17-го микрорайона самого Мариуполя, это окраина города. У о.П там был младший родной брат с семьей. Забрав их, они, конечно, забрали и людей, кто был рядом, в машинах было «как селедки в банке», чтоб только выехать из этого кошмара. Батюшки воочию увидели, что там происходит. Разрушенные после бомбежек дома, а в их подвала живые замученные люди. Пищу, фактически это нельзя назвать едой, они готовили возле своих укрытий на обломках мебели и всём, что горит. Когда я встретился с о.П, он мне сказал, что мы не можем представить, что такое ад, но он уверен, что в Мариуполе – страшнее ада.
Как они смогли прорваться?
Они поехали на свой страх и риск. Слава Богу они добрались назад, Господь их хранил. На обратном пути на блокпостах их просили обнажиться по пояс (проверяли следы от отдачи приклада в области плеча и на наличие татуировок), смотрели пальцы, чтобы не было следов характерных для военных.
По милости Божией, не смотря на трудности, сейчас потихонечку, вот уже несколько дней, по несколько автобусов вывозят людей из Бердянска, тех, которые добрались из Мариуполя. Это уже десятки тысяч людей. Но, к сожалению, местные бои в городе все еще идут, бомбежки продолжаются.
Когда Вы ехали в Мариуполь, это же все знакомые Вам места, насколько все изменилось?
Фактически как по минному полю, мы реально видели разбросанные по дороге мины, просто брошенные и взорванные легковые гражданские автомобили. Страшно было видеть побитые воронками новоотстроенные дороги, разрушенная придорожная инфраструктура. Представьте, до ремонта дороги из Запорожья в Бердянск мы добирались, почти 5 часов, после ремонта мы стали доезжать за 2 часа (и это не нарушая правила дорожного движения). По обочинам, в полях, на многих из которых зеленеют всходы озимых, мы видели брошенную сожженную военную технику, но я не знаю, чья это техника, я не военный, безформенные громадные осколки, разбросанные части ракет и тому подобное. Жуткая картина…
Когда вы ехали назад с детьми, как вы смогли поддержать их? Что вы им говорили?
Детвора это всегда радость! Они открытые души! Кода я зашел к ним в интернат, многие из них стали обниматься, облепили меня. Детям, мы сказали, что едем в интересное путешествие. Для того, чтобы они меньше смотрели по сторонам, мы старались их увлечь чем-то, что-то рассказать, да они между собою сами находили общение, это ж дети. Тронувшись в дорогу, многие из них от монотонной езды заснули. Слава Богу! Не приведи Господь, чтобы они знали эти ужасы войны.
Сегодня особый день в Православной Церкви?
Сегодня Родительская поминальная суббота, поминаем всех от века усопших.
Вы сегодня служили службу?
Конечно. Это мой долг. Мы молись за тех, кто нас, защищая, отдал свою жизнь, за всех невинно убиенных и живот свой на поле брани положивших. Также просили и за живых, за тех, от кого зависит прекращение войны, чтобы Господь вразумил их. Только в службе нахожу утешение.
Какие слова Вы скажете людям? Есть ли такие слова, которые в этой ситуации, в момент войны могут людям дать надежду?
Люди, обратитесь в своей молитве к Богу! Знайте о том, что Он не только милующий Отец, но и праведный неподкупный Судия. Будем держать ответ не только за дела, но и за каждое слово. От Него не скроешься и адвокатов не найдешь. Не судите, да не судимы будете. Начните суд с себя.
В этой поездке я встречался с человечностью, с деятельным исполнением заповеди любви к ближнему… Я встречался с простыми людьми, которые последнее отдавали, видя страдания других людей. Мы этого еще не знаем, не дай Бог, чтобы узнать это на собственном опыте.
Нам нельзя терять человеческий образ. Забыв Бога, предав Его, мы получили своё. Мы были сытые, довольные, каждый имел свои амбиции, свою гордыню. Сейчас ищем виноватых, но виноват, в первую очередь, сам человек, приумножающий грех. Человек в своем сердце взрастил грехи, злобу и ненависть, чем преисполнил чашу гнева Божьего. И эта злоба и ненависть выплеснулась сейчас на нашу землю.
Но я так же знаю, что даже если сложить все грехи всего прошлого, настоящего и будущего человечества, всё равно они не смогут затмить милосердие Божие, которое неизбежно настигнет нас, если покаемся! Ведь Господь сказал каждому из нас: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.
Будем стараться спешить к Богу, через лоно нашей Матери-Церкви, где обрящем радость и утешение!
